«Грязные» миллионы Максима Шингаркина

Как охранник стал «экологом»

В 2011 году Максим Шингаркин стал депутатом Госдумы от партии ЛДПР. Предполагаемая стоимость мандата депутата – 5 млн евро. Шингаркин не занимался бизнесом, поэтому, по нашей оценке, официально таких денег заработать не мог. Вот его краткая биография: — родился 1 сентября 1968 года в городе Новокуйбышевск Самарской области. Более 10 лет отслужил в 12-ом Главном Управлении Министерства обороны РФ (ядерно-техническое обеспечение и безопасность). После увольнения в запас занялся активной общественной деятельностью как правозащитник и эколог; — с 2000 по 2002 год – координатор антиядерного проекта Гринпис России; — с 2003 по 2011 год – основатель и руководитель Общественного Фонда «Гражданин»; — с 4 декабря 2011 года – депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от фракции ЛДПР. — с 2006 по 2010 год – советник председателя Комитета Совета Федерации по науке и образованию. Член Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в РФ. Консультант Комиссии при Президенте РФ по модернизации и техническому развитию экономики России.

Поиск материалов об источниках доходов депутата Шингаркина дал неожиданный результат: он занимался тем, что, по нашему субъективному мнению, в соответствии со ст. 275. УК РФ полностью подпадает под признаки «государственной измены»: «Государственная измена, то есть шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации». После увольнения из армии перед майором-охранником встал вопрос – где добывать деньги? Особыми талантами, как нам видится, майор не обладал, свой бизнес создать, наверное, не мог, но оказалось, что на рынке имеется спрос на весьма специфическую информацию, которой Шингаркин обладал по долгу службы, – о системах охраны российских ядерных объектов. Покупателей, как мы полагаем, оказалось достаточно, естественно, зарубежных, и естественно, выступающих под прикрытием.

Если верить авторам шпионских романов, стандартным прикрытием разведывательной деятельности является «борьба за экологию». Так бывший охранник стал «правозащитником» и «экологом». Заодно «экология» оказалась весьма удобным инструментом в конкурентной борьбе, например, чтобы похоронить проект строительства завода или рудника, заставить конкурентов раскошелиться на «экологические мероприятия» или просто попортить им кровь. На сегодня, например, под видом «борьбы за экологию» идет, по нашему мнению, щедро оплаченная война против завода ферросплавов в Красноярске, производства анодов в Тайшете и т.п..

Экскурсии на секретные ядерные объекты

Максим Шингаркин стал известен, когда, используя свои знания системы охраны ядерных объектов, в 2002 году проник в сопровождении съемочной группы в секретное хранилище ядерных отходов под Красноярском. Зарубежные СМИ широко цитировали слова Шингаркина, что в хранилище может проникнуть группа террористов и устроить взрыв на «100 Чернобылей». Об этом сообщали, в частности, американская The Boston Globe и австралийская Dateline. Подобная информация, как нетрудно предположить, очень хорошо оплачивается. В 2007 году Шингаркин принял активное участие в австралийской программе Dateline, имевшей, по нашему мнению, целью сорвать сделку по продаже австралийского урана России. Соглашение о поставках австралийского урана было подписано Владимиром Путиным и премьер-министром Австралии Джоном Ховардом в 2007 году. Оно абсолютно необходимо России, испытывающей острый дефицит урановой руды, угрожающий планам по развитию атомной энергетики в России и выполнению ее международных обязательств.

Шингаркин поводил австралийского «корреспондента» по ядерным секретным объектам Урала. Показал, как преодолеть систему охраны города Первоуральска, где расположено крупнейшее в России предприятие по обогащению урана. Поводил по окрестностям комбината «Маяк», одного из основных ядерных производств России. При этом на протяжении все передачи доказывал австралийским политикам и гражданам, что поставка урановой руды в России – это преступление. Более того, Максим Шингаркин заявил: «Сделка по импорту австралийского урана представляется как угроза для всей планеты». Такие заявления дорогого стоят для геостратегической борьбы на дефицитном мирового рынка урана. Шингаркин также сообщил в СМИ, что «знает способ проникнуть в особо охраняемое производство оружейного плутония в закрытом городе Железногорске» через вентиляционные шахты. И это только публичные заявления бывшего охранника ядерных предприятий. Наверное, следователям СКР еще только предстоит изучить все факты и сведения о дефектах охраны многих секретных российских ядерных объектов, которые представители зарубежных спецслужб получили от депутата Шингаркина.

По нашему мнению, заявление и действия Шингаркина фактически угрожают безопасности России и прямо противоречат интересам страны. В ст. 275 УК РФ, как мы считаем, это называется «изменой государству». Нетрудно предположить, что продажа секретных данных об охране ядерных объектов и антигосударственная деятельность по представлению России как места, откуда якобы исходит опасность утечки ядерных материалов, стали основным источником 5 млн. евро. Тех самых, которые Максим Шингаркин, по нашему оценочному мнению, мог потратить на покупку депутатского мандата.

На разведывательно-коммерческой службе

Кажется, зарубежные коллеги высоко оценили оказанные майором-охранником Шингаркиным услуги по выдаче военных секретов. Можно предположить, что именно они через «агентов влияния» устроили бывшего охранника советником председателя Комитета Совета Федерации «по науке и образованию», консультантом комиссии при президенте РФ по модернизации и техническому развитию экономики России, а заодно членом Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в РФ. Что мог «советовать» майор-охранник в области науки, образования и технического развития экономики, покрыто тайной. Об этой стороне своей деятельности Шингаркин ни разу не обмолвился, видимо, отчитывался он там, где не приветствуется излишняя гласность. Для официального оформления своей «экологической» деятельности Максим Шингаркин учредил фонд «Гражданин» и от его имени поучаствовал во многих, так сказать, «разведывательно-коммерческих» мероприятиях. Особое внимание, естественно, уделялось объектам «Росатома».

«Изучение» ядерной и радиационной безопасности и террористической устойчивости российских ядерных объектов позволяли Шингаркину вести, как нам представляется, разведывательные действия на этих объектах. Особо успешной, по нашему оценочному мнению, оказалось борьба против строительства предприятия по переработке отработанного ядерного топлива РТ-2 на площадке закрытого Красноярского Горно-химического комбината (г. Железногорск Красноярского края). Начатое ранее строительство было остановлено, возведённые сооружения – демонтированы. Трудно представить, какой экономический и международный ущерб был нанесен России. Под предлогом борьбы за безопасность особо охраняемых природных территорий фонд Шингаркина поучаствовал в якобы «сопровождении» таких стратегических объектов, как газопроводы «Северный поток», «Ямал», «Сахалин-Хабаровск-Владивосток» и многих других, особенно если рядом были расположены секретные военные и ядерные объекты. По нашему мнению, коммерческие заказы выполнял Шингаркин, участвуя в алюминиевых и металлургических войнах, бушевавших в России в 2000-е годы. Среди объектов, где наследил майор-охранник Максим Шингаркин: Первоуральский новотрубный завод, Среднеуральский медеплавильный завод, Надвоцкий алюминиевый завод, Карабашский медеплавильный завод, Тайшетский алюминиевый завод. Предполагается, что брался Шингаркин за любое «экологическое» расследование, где пахло деньгами. Но то ли плохо справлялся, то еще что-то, только сейчас информация об экологической активности майора-охранника поступать перестала, а массовые заказчики от Шингаркина отвернулись, за исключением одного единственного клиента – бывшего главы Минприроды Юрия Трутнева.

Соликамский яд для Москвы от Шингаркина

Осенью прошлого года в Москве разгорелся скандал: реагент для борьбы с гололедом, который два года подряд поставлял городу Уральский завод противогололедных материалов (УЗПМ), оказался токсичным. Пробы вещества, хранившегося на одной из накопительных баз, выявили многократное превышение допустимого уровня радиации. Как только дозиметры вскрыли обман, власти экстренно объявили конкурс на утилизацию остатков яда на 37 млн. рублей. Но потом конкурс отменили, а вредные реагенты, как нам представляется, стали втихую рассыпать на улицы Москвы. УЗПМ располагается аккурат на территории полигона по утилизации отходов Соликамского магниевого завода. С 30-х годов прошлого века здесь складируются радиоактивные отходы от производства редкоземельных металлов и магния. Судя по всему, именно их соликамские дельцы использовали в качестве сырья для производства реагентов «Бионорд». Неожиданно на защиту соликамских реагентов стал депутат Госдумы, зампредседателя комитета по экологии Максим Шингаркин. С пеной у рта он доказывал прессе, что ядовитые составы Уральского завода противогололедных реагентов на самом деле «безопасны для экологии и человека». Дело в том, что, по нашему мненгию, за поставками реагентов УЗПМ в Москву стоят отец и сын Трутневы,которые, как можно предположить, «подкармливают» депутата за разные услуги.

Например, в июне 2012 года московский Департамент жилищно-коммунального хозяйства отдал заказ на внесение изменений в «Технологию зимней уборки проезжей части магистралей, улиц, проездов и площадей (объектов дорожного хозяйства г. Москвы)…» фирме-однодневке «Уральская мраморная компания». Стало известно, что деньги от этой фирмешки прямым ходом переводились на счета фонда «Гражданин». Только их, видимо, оказалось недостаточно, потому что сайт фонда не работает. А недавно Максим Шингаркин нанес визит в Пермь в связи с заботой о «ценных геологических памятниках». Для этого, по словам Шингаркина, надо закрыть ОАО «Гипсополимер», вся вина которого в том, что он, предположительно, мешает строительству горнолыжного вип-курорта в месте летней резиденции Юрия Трутнева. Но разве денег когда-то бывает достаточно? И Шингаркин, кажется, не гнушается мелкими «подработками». В феврале, к примеру, написал депутатский запрос по делу Павла Врублевского. Смешно, конечно, когда охранник-эколог пишет о проблеме идентификации источников ДДОС атаки, но более серьезные депутаты в это запутанное дело ввязываться, видимо, не согласились.

***

Ниже приведены переводы текстов информации в The Boston Globe и Dateline, из которых можно сделать вывод о вреде, нанесенном государству Максимом Шингаркиным.

***

Экспортируя проблемы? http://www.sbs.com.au/dateline/story/transcript/id/540362/n/Exporting-Trouble

(Публикация подкаста австралийской программы «Выходные данные» (Dateline) 2007 г.)

На фоне крайне спорных президентских выборов на следующей неделе, помните ли вы, что прошло 22 года с момента, когда мы все были потрясены самой страшной ядерной катастрофой в мире, Чернобылем. Помните Чернобыль? Его нелегко забыть. Сейчас, сделка Джона Ховарда в прошлом сентябре в рамках АТЭС по экспорту австралийской урановой руды в Россию стала предметом критики в политических кругах, создав непростую ситуацию для Кевина Руда и нового министра иностранных дел страны Стефана Смита. Ник Лазаредес только что побывал в русских закрытых и забытых «горячих зонах», чтобы убедиться, какие меры безопасности предприняты для ограничения и регулирования условий продажи урана, например, возможности его случайного попадания в Иран.

Репортер: Ник Лазаредес

Я нахожусь в деревне Муслюмово, в районе Урала, Россия.

Максим Шингаркин, ранее майор российской армии (перевод): «Это знак. Мы добрались до реки Теча».

Мне помогли добраться сюда два местных эколога, которых зовут Госман и Максим, в прошлом майор Российской армии.

Максим Шингаркин (перевод): Здесь написано: «Опасная зона. Сбор грибов и ягод запрещен. Опасная зона. Проход посторонним запрещен».

Мы в 50 км ниже по течению от российского сверхсекретного ядерного производства, но уже здесь имеются знаки о том, что что-то здесь не в порядке.

Госман Кабиров, экологический активист (перевод): «Здесь уже 41,38 микрорентген в час».

К тому моменту, когда мы достигли замерзшей реки, уровень радиации стал опасно высоким.

Госман Кабиров (перевод): «Боже мой. Теперь прибор показывает 247. Да, в этом месте уровень радиации около 200 мкр в час».

Радиация здесь, по крайней мере, в 10 раз выше фона, это результат катастрофической утечки в районе ядерного производства «Маяк» более чем 50 лет назад. [Тогда там произошел тепловой взрыв в хранилище ядерных отходов, которые частично попали в реку Теча, а частично были рассеяны по обширной местности – прим. переводчика]. Но Госман опасается дальнейшего загрязнения, особенно если российская атомная промышленность будет стимулироваться поставками австралийского урана, и он резко отзывается о деятелях в Канберре, которые хотят продолжать экспорт урана.

Госман Кабиров (перевод): «Это тот уровень радиации, который имеется в наших садах и лугах. Я хотел бы обратиться к Парламенту и народу Австралии. Вы не должны получать доходы за счет моего здоровья и здоровья моей семьи, и за счет наших детей».

Это тот материал, который скоро будет отправлен в Россию, австралийский уран. Эти бочки заполнены на крупнейшем урановом месторождении Австралии, Олимпийская дамба в Южной Австралии. До недавнего времени Австралия как могла сопротивлялась эксплуатации своих богатых урановых месторождений, но, по оценкам, 40% мировых запасов урана сосредоточено в Австралии, поэтому потенциальные покупатели буквально ломятся в двери.

2007 Объявление: «Добро пожаловать на церемонию подписания соглашения между Правительством Австралии и Правительством Российской Федерации».

На встрече АТЭС в прошлом году Джон Ховард и Владимир Путин впервые согласовали условия использования австралийского урана в российских ядерных реакторах. Оппозиционеры из Лейбористской партии (Labor) поддержали соглашение. Но министр иностранных дел Стефан Смит отклонил приглашение программы Dateline обсудить вопрос перед камерой.

Максим Шингаркин (перевод): «Если контракт по поставке австралийского урана в Россию является чисто коммерческим, это в длительной перспективе может обернуться большой ошибкой. Он нанесет огромный урон репутации Австралии, а также репутации Российской Федерации».

В русских уральских горах Максим и Госман говорили мне во время нашего неофициального путешествия в район ядерных предприятий: смотри, что творится в том месте, где будет храниться австралийский уран. Это место − центр российской ядерной индустрии, место, бывшее секретным в течение десятилетий. Максим Шингаркин когда-то был частью той системы, которую он сейчас хочет разоблачить. Семь лет назад он был майором элитной военной части, которая охраняла российский стратегические ядерные арсеналы.

Максим Шингаркин (перевод): «Я сделал карьеру офицера, и я 15 лет служил в армии. В течение 10 лет я был связан с секретностью вокруг ядерных вооружений. Я оставил армию, чтобы усилить ядерную и радиационную безопасность России другими способами».

Максим – эксперт в области российской ядерной индустрии, и сейчас возглавляет группу экологов-активистов, которая не в ладах с российскими властями. Сегодня мы направляемся в Новоуральск, где обогащается до 50% урана в России для атомной энергетики и вооружений.

Максим Шингаркин (перевод): «Это наше крупнейшее предприятие по обогащению урана».

Но ядерная индустрия в России – это секретный бизнес.

Максим Шингаркин (перевод): «Естественно, этот город считается одним из крупнейших военных центров страны. Поэтому территория ограничена и запрещена для посещения иностранцами».

В этот момент мы находимся рядом с зоной вокруг Новоуральска. Это запретная зона, поэтому мы должны быть осторожны при производстве съемок. Если здесь застигнут меня или помогающих мне русских, мы можем оказаться в тюрьме. Это в высшей степени укрепленная зона. Кругом полно военных и полицейских, проверяющих людей. Тем не менее, мы обнаружили несколько лазеек в системе безопасности. После того, как мы достигли границы этого закрытого города, мы стали осторожничать, чтобы нас не застали за съемкой.

Максим Шингаркин (перевод): «Мы на границе Новоуральска, позади ограждения лежит закрытая зона, закрытый город».

На первый взгляд, периметр безопасности вокруг Новоуральска представляется весьма внушительным, но скоро мы нашли лазейки в старых воротах, через которые местные жители перебирались через стену.

Максим Шингаркин (перевод): «Они вырезали часть колючей проволоки из ограждения. Здесь местные жители преодолевают заграждение, чтобы выбраться из города или попасть в него, если им необходимо обойти контрольно-пропускной пункт. Это показывает уровень безопасности города. Это пример, как в России обращаются с мерами безопасности ……везде как здесь».

Максим Шингаркин показал, насколько небрежными могут быть меры безопасности. На этом видео он показывает кадры, которые сделал после проникновения в хранилище отработанного ядерного топлива около Красноярска в Сибири.

Максим Шингаркин (перевод): «Я вместе с депутатом краевой Думы проник в подобное хранилище, где находится 20 тыс. тонн отработанного ядерного топлива, что эквивалентно 50 Чернобылям. По возвращении мы продемонстрировали, что это предприятие, предназначенное для хранения отработанного ядерного топлива со всего мира, вообще не снабжено системой физической охраны. Таким образом, террористы могут не только отслеживать работу предприятия, но и установить там взрывное устройство».

Меры безопасности в Красноярске с тех были усилены по требованию президента Путина, но Шингаркин утверждает, что другие ядерные производства, включая те, где будет перерабатываться австралийский уран, по-прежнему снабжены недостаточными мерами защиты. В Новоуральске проблемой является не только безопасность. Прямо через реку от главной обогатительной фабрики мы словно попадаем в другую эпоху. Сотни людей живут здесь в примитивных условиях без центрального водоснабжения, отопления или телефонов. В случае утечки радиации, говорит Шингаркин, эти люди пострадают в первую очередь.

Максим Шингаркин (перевод): «В случае радиационной аварии эти люди погибнут, потому что они живут в непосредственной близости от трубы.. Посмотрите, вот завод по обогащению урана, а вот здесь живут люди. Расстояние от них до места возможной аварии такое небольшое, что радиация накроет их дома через несколько минут».

Максим убежден, что до тех пор, пока переработка урана на обогатительных предприятия в Новоуральске не будет в достаточной степени безопасна, Австралия не должна отправлять сюда свой уран.

Максим Шингаркин (перевод): «В настоящий момент на электрохимическом комбинате складированы десятки тысяч тонн отходов переработки урана. Если Австралия будет снабжать нас ураном, это количество еще более возрастет, соответственно, увеличится риск радиационного загрязнения места проживания местного населения. Если Австралия начнет поставки сюда урана, она должна будет взять на себя ответственность за судьбу этих людей и потребовать такой же ответственности от правительства России и Росатома».

Сергей Новиков, пресс-секретарь Росатома (перевод): «Какие социальные гарантии, для кого и почему?»

Сергей Новиков – пресс-секретарь Росатома, это организация управляет стареющий российской ядерной инфраструктурой. Он не считает, что социальные гарантии, такие как безопасность населения, имеют отношение к импорту австралийского урана в Россию.

Сергей Новиков [в оригинале здесь и далее описка в фамилии «Ковиков» — пер.] (перевод): «Поскольку мы говорим о природном уране, то этот материал имеет минимальную радиоактивность на всех стадиях ядерного цикла. Таким образом, нет оснований, чтобы поднимать вопрос о социальных гарантиях для людей, живущих рядом с обогатительными производствами. Социальные гарантии для каких случаев должны быть обеспечены?»

Недавно были предприняты шаги в направлении приватизации Росатома. Сформировался новый слой гражданских чиновников, и российские ядерные технологии будут предлагаться на мировом рынке. Импорт австралийского урана критически важен для экспансионистских планов России.

Сергей Новиков (перевод): «Австралия имеет одни из самых больших месторождений урана, поэтому естественно, что возможность получать уран с австралийского рынка стратегически важна для нашей ядерной промышленности».

Максим Шингаркин (перевод): «Российские неправительственные организации и население очень встревожено тем фактом, что российско-австралийское соглашение по урану трактуется как чисто коммерческая сделка, и наши вечно алчные чиновники свободны будут делать с ураном что угодно, а Австралия будет как бы ни при чем относительно того, что творится на уральских электро-механических предприятиях».

Экологических активистов волнует не только никудышное обеспечение безопасности и утечки радиации. Они также беспокоятся о том, что же, в конце концов, случится с ураном. Россия уже поставляет ядерное топливо в Иран, и экологи опасаются, что в отсутствии тщательного контроля обогащенный австралийский уран, в конце концов, окажется в ядерном центре Ирана в Бушере. Сенатор Боб Браун, чья Зеленая партия решительно выступает против сделки, встревожен связями Москвы и Ирана.

Сенатор Боб Браун, лидер Зеленых: «Путинская Россия близка к экспорту в Иран как обогащенного урана, так и ядерных технологий из благих намерений. Если мы хотим, чтобы была обеспечена безопасность, если мы хотим, чтобы это принесло пользу, Кевин Рудд должен настаивать, чтобы австралийские специалисты отправились в Россию и проследили весь цикл, до последней точки, использования нашего урана. Они должны быть убеждены, что ничего не случится. Они должны быть убеждены, что Путин этого не допустит».

Максим Шингаркин (перевод): «На международном уровне, а не только для себя, не только для России, Австралия обязана гарантировать всем странам, что австралийский уран не окажется, в конце концов, на ядерном комбинате в Бушере».

Со своей стороны Росатом заявляет, что вероятность попадания австралийского урана в Иран незначительна.

Сергей Новиков (перевод): «Если говорить о шумихе, поднятой австралийскими СМИ в сентябре, я думаю, что причин для этого нет, нет основания считать, что австралийский уран попадет в Иран. Кроме того, контракт по Бушеру полностью обеспечен российским топливом на весь период эксплуатации».

Сергей Новиков заявил, что сделка по австралийскому урану строго подпадает под международные гарантии.

Сергей Новиков (перевод): «Сейчас существует система международных гарантий, которая может применяться в отношении обогатительного производства и которая гарантирует использование только в гражданских целях всех материалов, импортируемых из Австралии».

Оставим в стороне гарантии Росатома. Российская ядерная индустрия установила сомнительный рекорд. Мы покинули Новоуральск и отправились на 200 км к югу к самому секретному ядерному объекту России, известному как «Маяк». Это запретная зона, Максим и Госман начинают волноваться. Вы видите старую российскую новостную ленту начала 90-х, снятую внутри «Маяка». Завод по переработке ядерного топлива был спешно построен сразу после окончания Второй мировой войны, и остается самым ценным алмазом в короне российской атомной программы. Но как говорит выросший здесь Госман Кабиров, «Маяк» — грязное производство, отравляющее радиоактивностью весь регион.

Госман Кабиров (перевод): «На карте радиоактивного загрязнения все вокруг отмечено красным цветом. Плутоний здесь повсюду, на полях и в садах. Если мы обойдем местность с указателем радиоактивности, то ее уровень подскочит около печей, так как радиоактивные материалы имеют свойства накапливаться в золе. Это означает, что дрова происходят с территории около «Маяка».

Максим говорит, что радиоактивные отходы от «Маяка» проникают глубоко в почву.

Максим Шингаркин (перевод): «Это предприятие производит тысячи тонн жидких радиоактивных отходов, которые сливаются в озера за этим лесом. Эти отходы просачиваются глубоко в почву, на глубину 50, 100 или 200 метров и текут под землей к деревне Муслюмово, в которой мы побывали. Если австралийский уран будет поставляться в Россию без должного контроля, то он превратится в мертвые реки, вытекающие из «Маяка» и убивающие людей, живущих вниз по течению от «Мояка» вдоль реки Теча.

Но Росатом утверждает, что маловероятно, чтобы австралийский уран стал здесь источником дополнительного загрязнения.

Сергей Новиков (перевод): «Как это может случиться с австралийским ураном? Я надеюсь, господь не допустит, чтобы это случилось, давайте постучим по дереву. Но, в принципе, на обогатительных фабриках предусмотрено все возможное и невозможное для обеспечения безопасности в пределах нормы».

Мы имеем разъяснение министра иностранных дел по проблеме экологической безопасности и множество других материалов, касающихся урановой сделки. Но министерство выдало только сообщение из двух предложений, в которых утверждается, что «это будет предметом обычного парламентского рассмотрения». И что любое заинтересованное лицо «будет иметь возможность представить свои соображения комитету парламента».

Сенатор Боб Браун: «С этической и моральной точек зрения это банкротство, но в правительстве Ховард одобрил урановую сделку, и мы не видим признаков того, что Рудд не собирается подхватить эстафетную палочку и продолжать процесс. Некоторые корпоративные интересы связывают их карманы в Австралии и везде, где осуществляются сделки по продаже урана, будь то Россия или даже Китай.

Мы направляемся к деревне Муслюмово, где начали свой рассказ, родине Госмана Кабирова. Когда программа «Выходные данные» впервые посетила Муслюмово семь лет назад, Госман боролся с властями, включая Росатом, за компенсации и переселение местных жителей в безопасное место.

Рассказ деревенского жителя из программы «Выходные данные» от 2000 года (перевод): «Эрик определенно умер от радиации, у него был рак желудка. Наша соседка Галя тоже больна раком желудка».

С тех пор мало что изменилось. Хотя некоторые люди получили компенсации, местность не очищена от радиации. Но продолжается регулярный научный мониторинг состояния здоровья местных жителей. Как говорит Максим Шингаркин, это делает жителей Муслюмово подопытными кроликами в эксперименте с известным концом.

Максим Шингаркин (перевод): «В деревне Муслюмово люди живут на радиационно загрязненной земле. Они пьют радиоактивную воду. И они открыто превращены в подобных кроликов. Люди регулярно подвергаются медицинским исследованиям в специальном биофизическом институте Российской академии наук. В институте их не лечат, а только обследуют».

Если это правда, заявления Шингаркина шокируют. Но Максим приводит свидетельства жителей Муслюмово, которых используют для определения допустимых уровней облучения для персонала российских ядерных объектов.

Сенатор Боб Браун: «Это очень грязная, ненужная и опасная игра. И Австралия не должна в нее ввязываться. Я бы хотел сделать предложение Кевину Рудд: проведите референдум, хотят ли австралийцы, чтобы наш уран экспортировался в путинскую Россию. Большинство скажет «нет».

Максиму Шингаркина сделка по импорту австралийского урана представляется как угроза для всей планеты. Он бы хотел, чтобы вместо этого Австралия показала всему миру пример этичного поведения.

Максим Шингаркин (перевод): «Позиция Австралии сегодня могла бы стать первым шагом нашей цивилизации по сокращению применения сомнительной ядерной энергетики, в результате которой образуются миллионы тонн ядерных отходов, покрывающих нашу планету». © Copyright (2002-2010 SBS) | Network Terms and Conditions | Competition Terms and Conditions | Privacy | Disclaimer

***

Россия утратила контроль над ядерными запасами

http://www.boston.com/globe/nation/packages/nuclear_shadow/052002.htm

Анна Е. Корнблат и Давид Филипов, Международная редакция, 5/20/2002

Москва – Максим Шингаркин намерен доказать свои утверждения относительно безопасности обширной сети стареющих и деградирующих российских ядерных производств. В один из февральских дней Шингаркин, руководитель антиядерного отделения в российской Гринпис, провел члена законодательного органа и съемочную группу мимо ничего не подозревающей охраны вокруг ограждения в центр предположительно в высшей степени секретного объекта в Сибири, где хранится 3 тыс. тонн высокоактивных ядерных отходов. Было снято, как шесть мужчин за несколько часов по хорошо утоптанной тропке пробрались на объект и покинули его незамеченными.

«Не было поднято тревоги, там нет сигнализации, нет камер, – рассказывает Шингаркин о своем посещении добывающего химического предприятия под Красноярском. – Охранники проходили мимо нас несколько раз, и мы проходили мимо их будок, но мы изображали из себя местных работников, и никто нас не побеспокоил». «Группа вооруженных людей может также войти внутрь, взять под контроль здание и подходы к нему и устроить взрыв – сказал он. – Это будет как 100 Чернобылей». Последнее десятилетие США предпринимали усилия по ограничению утечки из России ядерных технологий в такие страны, как Иран, которые, по утверждению США, пытаются создать ядерное оружие. Эта тема, вероятно, была в числе основных, которые обсуждали президент Буш и президент России Владимир Путин на встрече в России в пятницу.

США потратили $5 млрд. на безопасность ядерных объектов

Сотрудничество в атомной сфере с Ираном – одна из многих проблем, с которыми столкнулась России при сдерживании распространения ядерных технологий. Ни у кого нет готового ответа, что делать с проблемой обеспечения безопасности на множестве ветшающих объектах ядерной индустрии, где даже наиболее охраняемые объекты беззащитны от проникновения внутрь, и где нуждающиеся в особой охране материалы могут быть легко украдены малооплачиваемыми и разочарованными сотрудниками.

Шингаркин, ранее майор департамента в Вооруженных силах России, отвечающего за охрану огромного ядерного арсенала, заявил, что знает способ проникнуть в особо охраняемое производство оружейного плутония в закрытом городе Железногорске. Здесь при финансовой поддержке США русские установили самые совершенные системы охраны, но, по-видимому, это не сделало данное производство совершенно неприступным.

«Люди могут проникнуть сюда незамеченными через вентиляционные шахты», – утверждает Шингаркин.

США потратили примерно $5 млрд с момента окончания холодной войны на помощь России по обеспечению безопасности ее ядерных материалов и вооружений. Были разработаны обширные программы в Департаменте обороны, Департаменте энергетики и других правительственных агентствах, обеспечивающих оплачиваемой работой безработных ученых и оплату оборудования, такого как защитные изгороди и системы сигнализации.

Широко известную Нунн-Лугар программу инициировали два американских сенатора в 1991 году. По программе финансировалось обеспечение безопасности предприятий по изготовлению вооружений и деактивация порядка 6 тыс. боеголовок и почти 400 российских межконтинентальных баллистических ракет в России, а еще ранее в СССР. Когда-то это оружие было нацелено на США.

Несмотря на выделение США $400 млн в год, программу Нунн-Лугар и деятельность сопутствующих структур системы безопасности были внедрены лишь на части российских ядерных предприятий. По утверждениям специалистов, значительное число ветшающих, незащищенных производств потенциально подвержены угрозам атак террористов или актов саботажа. Среди внушающих наибольшие опасения: потери ядерных материалов, не входящих в состав боеприпасов, и материалов, находящихся в распоряжении гражданских ученых на отдаленных объектах со слабым надзором.

«Вы получили множество хранилищ ядерных материалов по всей стране, а охраняющие их люди месяцами не получают зарплату, и ученые, которые знают как изготовить оружие массового поражения, не могут содержать свои семьи», – говорил бывший сенатор Сэм Нунн, демократ из штата Джорджия, возглавлявший сенатский Комитет по вооружениям. Он нашел поддержку в лице сенатора Ричарда Г. Лугара, республиканца из Индианы, и они создали совместное американо-российское предприятие.

Нунн и Лугар с еще, примерно, дюжиной членов Конгресса провели собственный саммит в Москве на этой неделе, совпадающий по времени с саммитом Буш-Путин, чтобы напомнить законодателям обеих стран, что проблемы до сих пор существуют.

«Кража или продажа ядерных материалов – наиболее вероятная угроза, – заявил Нунн.– Я полагаю, что страны, позволяющие ядерным материалам попадать в руки террористов, ставят под угрозу жизни собственных граждан… Это совсем не то же самое, что незаконная продажа или кража этих материалов».

Эта точка зрения отличается от точки зрения Белого дома… (продолжение перевода)
Источник – Блог Марты Валиевой