Утаить от широкой общественности правду о масштабных инцидентах практически невозможно. Глава Транснефти Николай Токарев выступил с заявлением по ситуации на нефтепроводе «Дружба», утверждая, что к ней привели чьи-то злонамеренные действия. При этом искать и наказывать злоумышленников он не торопится.
По оценке руководства «Транснефти», труба нефтепровода «Дружба» будет очищена от хлороорганики не раньше, чем через полгода. В связи с этим, как подчеркивает политолог Алексей Мухин, Россия каждый день теряет по 80 миллионов долларов. Тем не менее, новость об огромных финансовых потерях имеет здесь не решающее значение. Важно другое. В своей колонке в газете «Известия» Мухин указал, что «Транснефть» располагала информацией о проблеме «грязной нефти» еще до того, как соответствующее сообщение поступило ей от «Белнефтехима», который оперирует Мозырским НПЗ в Белоруссии.
Еще 2 апреля по причине загрязнения была прекращена прокачка нефти по трубопроводу на Волгоградской НПЗ. Таким образом, как уверен Мухин, у «Транснефти» имелось достаточно времени для того, чтобы принять меры для предотвращения катастрофы. По его мнению, ситуация выглядит таким образом, словно руководство корпорации не захотело уделить этой проблеме должного внимания, и результатом этого стало попадание загрязненного сырья в экспортную трубу через компанию «Транснефть-Приволга» — одну из самых крупных баз смешения нефти.
К слову, компания не только получала сообщения от российских НПЗ, ее сотрудники обязаны ежедневно проводить проверку качества сырья на каждом узле приема. Все это, как считает политолог, способствует тому, что слова Токарева о неких злоумышленниках-диверсантах только играют против него, ослабляя его позиции, и для него было бы лучше расписаться в собственной халатности.
В 1930 году в СССР прогремело «дело Промпартии» — первый из масштабных политических процессов сталинской эпохи. По нему были осуждены инженеры и руководители из «старых специалистов», которых обвинили во вредительстве. Если бы история с зараженной нефтью произошла в аналогичном политическом контексте, это непременно вылилось бы в подобный процесс. Слова Токарева о «вредительстве» были бы восприняты должным образом. Однако в нынешних условиях такая версия не обладает достаточной убедительностью.
Во времена СССР практиковалось возвращение так называемых остатков сдатчикам, а не присваивание их непонятно по какому праву, удивительно похожее на хищения. Объемы неопознанной нефти, которая, по мнению участников рынка, реализуется «Транснефтью», вызывают вопросы. Как обращает внимание экономист Михаил Хазин, все это похоже на дело гастронома «Елисеевский»: в начале 1980-х годов его директор Юрий Соколов был расстрелян по обвинению в реализации неучтенных остатков.
Выступая с оправдательной речью, Соколов заявил, что обвес и обсчет неизбежны при существующей системе, как и так называемые усушка, утруска и пересортица товара, «левая продажа», списание по графе естественных убылей и взятки. Такая логика могла бы быть весьма убедительной и в случае с «Транснефтью» — во всяком случае, убедительнее, чем параллели с «Промпартией».
80 миллионов долларов ежедневно – это достаточно внушительная сумма, однако имиджевые потери могут обойтись России куда дороже. Загрязнение «Дружбы» грозит ей десятками миллиардов убытка. США и так предпринимает усилия для того, чтобы выдворить Россию с европейских рынков, и происшествие с хлорорганикой станет еще одним поводом для того, чтобы выступить не только против российского газа, но и против нефти.
Инцидент подпортил репутацию России как надежного и ответственного поставщика, и вернуть ее будет непросто. При этом нефть все еще представляет собой существенный источник пополнения госбюджета, и поэтому, как считает Мухин, президент России Владимир Путин жестко отреагировал на случившееся. 30 апреля он встречался с Токаревым и заявил, что «система не сработала», по всей вероятности, возложив вину за происшествие на «Транснефть».
Но как объяснить, что нефть в трубе оказалась загрязненной? Некоторые эксперты полагали, что речь идет о соединениях хлорорганики, но специалисты из Польши обнаружили там хлороформ – концентрированное вещество, которое никак не может появиться в рабочей нефти. Его присутствие, по мнению экспертов, может говорить о том, что в трубу слили не нефть, а непереработанные остатки нефтехимического производства. А масштабы загрязнения указывают на то, что такого рода «диверсии» могли происходить на инфраструктуре нефтетранспортной монополии систематически.
Глава компании «Инфо-ТЭК» Рустам Танкаев отметил, что инцидент мог стать следствием теневой коммерческой деятельности менеджеров «Транснефти». Одним из аргументов, подтверждающих данную версию, стала реакция Токарева на происшествие. Танкаев напомнил, что в год корпорация может «добывать» из трубы около 1 миллиона тонн нефти, которая впоследствии будет реализована по рыночной цене. В процессе расследования правоохранители наткнулись на целый конгломерат теневых структур, которые занимаются хищением нефти и тесно связаны с госкомпанией и с местными самарскими ОПГ, которые активно участвуют в обороте «черного золота».
Речь как раз идет о пресловутой «усушке» и «утруске» сырья, которое проходит по трубе. Нормы потерь «Транснефть» определяет самостоятельно. В советское время подобные действия однозначно были бы квалифицированы как хищение.