Антимодернизационный средний класс vs «малый народ» – реформатор

Средний класс в России – очевидный тормоз на пути модернизации. Реформы в России надо доверить «малому народу», который на протяжении последних 300 лет и был главным двигателем прогресса в стране. Сегодня «малый народ» – это яппи и трандсеттеры.

Александр Аузан, президент Института национального проекта «Общественный договор», в последнем номере «Огонька» по итогам форума Стратегия-2020 произнёс очевидный для многих сегодня вывод: «…почти не нашлось защитников среднего класса как субъекта, способного к модернизации. Сегодня очевидно, что к этому классу накопилось множество вопросов. Во-первых, он не развивается: как был на уровне 20 процентов в начале XX века, так и остался, только немножко увеличился в доходах. Он блокирован нынешним состоянием экономики и расти не может. Вероятно, есть и другие, неэкономические, причины. Средний класс по-русски даже звучит плохо. В нашей структуре ценностей никого не вдохновишь призывом стать середнячком. Во-вторых, что еще более трагично, средний класс не становится более компетентным. Он не накапливает знаний. И, наконец, в-третьих, настораживает его структура. Средний класс бывает очень разным по составу. Например, чиновники делают его более консервативным и стабильным, а люди творческих профессий производят инновации. Если эти части класса уравновешены, обществу обеспечена нормальная эволюция. Но что такое наш средний класс? Это чиновники. В нем почти нет предпринимателей или изобретателей. И поэтому он во многом антимодернизационный.

Кому в таком случае модернизация нужна? Здесь, как мне кажется, тоже у большинства экспертов родилась похожая идея — модернизация проводится не какой-то определенной группой, а очень пестрой коалицией людей из разных групп. И объединяет этих людей одно — долгий взгляд. Люди с долгим взглядом — это те, которые сегодня пытаются выбрать, где им и их детям лучше жить: в России или за рубежом».

Чёткий по определению вывод Аузана подтверждают и социологи в своих расплывчатых исследованиях: модернизаторы в России это не мещанская, чиновничья или буржуазная среда, а некий «малый народ»: «люди с долгим взглядом», «яппи и трандсеттеры» – как ни назови их, но всех их сближает то, что они ментально чужды той России, в которой им приходится жить.

Российское отделение французского института IPSOS осенью 2008 года завершило работу над исследованием отечественного среднего класса. Их работа показала, что средний класс очень неоднороден даже по стандартам потребления, и его можно разделить на малый и основной народы.

Я тогда встретился с авторами исследования — Алексеем Верижниковым, директором отдела качественных исследований IPSOS и Сергеем Шейхетовым, директором по исследованиям IPSOS, и попросил их подробнее рассказать о российском среднем классе. На мой взгляд, за эти два года существенных изменений в менталитете этой страты не произошло, да и лучших исследований данной среды я пока не встречал.

«Умозрительный средний класс, в понимании многих маркетологов и социологов, имеет следующие, достаточно ярко выраженные черты:

Индивидуализм,

Ориентация на западный стиль жизни предпочитают отдыхать за рубежом, одеваться по-западному, смотреть зарубежные фильмы, и т.д.,

Имеют автомобиль в домохозяйстве,

Активно пользуются возможностями, которое предоставляет им общество потребления: шоппинг, посещение супермаркетов, кредиты, банковские карточки,

Склонны «обновлять» вещи, даже если те работают и не утратили привлекательный внешний вид.

На практике же, ориентируясь на такие формально проверяемые индикаторы, как доход и наличие автомобиля, мы можем встретиться с совершенно разными людьми, стиль жизни ценности которых могут очень сильно различаться, вплоть до диаметральной противоположности.

В нашем исследовании мы сравнивали сегмент «Яппи» (в целом, совпадающий с представлениями об умозрительном «среднем классе»), с сегментом «Альтернативный средний класс»*.

— Иногда кажется, в России вообще никто не знает, что такое средний класс. Я столько читал всяких определений — от наличия высшего образования до наличия определенного недвижимого имущества и жизненных приоритетов. У вас его определение крайне простое — тысяча долларов на человека.

— Да, нижняя планка тысяча долларов.

— А верхняя какая?

—- Это 10 тысяч долларов. Больше 10 тысяч — люди считаются в России богатыми.

— Это Москва, естественно?

— Да. В провинции можно было бы разделить это все на два. От 500 долларов на человека и до 5 тысяч.

— Сколько у нас попадает в эту категорию людей?

—Статистика противоречивая. Накануне кризиса это были 20-30% населения.

— В Москве выше цифры?

— Конечно. В Москве, я думаю, больше 50% средний класс. В Москве зарплата 1 тысяча долларов в среднем, среднедушевой доход около 700 долларов. А вот в регионах очень сложно их посчитать, потому что в большинстве своем там зарплата до сих пор черная или серая.

— Если взять страны бывшего соцлагеря из Восточной Европы — кто на нас больше похож?

— Румыния. Не столько из-за православия, сколько из-за схожего стиля жизни. Практически вся Латинская Америка похожа на нас. Там, например, тоже все строится на основе неформальных связей между людьми.

«Идентичность: групповая и индивидуальная»

Здесь проходит четкое разделение между альтернативным средним классом и яппи: яппи ориентированы на индивидуализм, и в целом не отрицают возможность приобретения друзей в настоящее время, и более открыты. При этом отношения с друзьями и коллегами по работе более дистантны, и многие респонденты этого сегмента предпочитают не смешивать работу и дружбу.

В отличие от других социальных групп, ядром идентичности для альтернативного среднего класса, является не личность, а малая группа. При этом — это не тот «коллективизм», принятый в качестве советской идеологии, а форма поддержки и взаимовыручки между участниками клана, отношения между которыми зачастую важнее и крепче, чем связи между родственниками.

Как правило, в такую «ячейку» входят 3-4 друга, которые являются друг для друга «больше, чем друзья». Важно, что в большинстве случаев, самыми близкими друзьями являются «друзья детства», а отношение к заведению новых друзей — настороженное. Большинство респондентов являются закрытыми к новым знакомствам, с устоявшимся кругом общения и друзьями».

— Достаточно всего лишь одной градации — дохода, чтобы отнести того или иного человека к среднему классу?

— Относительно денежной границы среднего класса существуют очень разные дефиниции. Есть мейнстримовский консенсус, что средний класс — это некие люди с образованием, работающие в больших компаниях. Для которых идеалом является Запад. Ну и структура отношений формализованная. Предусматривает некие неформальности, взятки, мафиозности. На самом деле средний класс — это потребители, которые обладают определенной платежеспособностью. Люди, которые обладают платежеспособностью, но совершенно разные типажи по стилю жизни, по ментальности — отсюда мы выводим два разных средних класса.

«Говоря об «альтернативном среднем классе» и «яппи», нужно отметить, что есть еще два сегмента, которые примыкают к этим категориям, и без которых картина была бы не полной:

«Мещане». Как правило, это высококвалифицированные рабочие: мастера по ремонту электроники, слесари, строители. Во многом, похожи на альтернативный средний класс своим стилем жизни и ценностями, но опираются не на малую группу, а на свои собственные силы. Имеют сопоставимый с сегментами яппи и альтернативного среднего класса доход, но могут (и предпочитают) работать в одиночку.

«Трендсеттеры». Являются квинтэссенцией индивидуализма, и воплощением западных ценностей. По сравнению с яппи, не являются консервативными, и берут на себя меньше обязательств перед семьей и кем либо еще».

— Именно это и заинтересовало, что вы впервые разделяете средний класс на какие-то страты. Вы показали, что средний класс неоднороден и даже выделяете такие подгруппы, как мещане и трандсетеры. По доходам, например, и тех, и других тоже можно отнести к среднему классу, а по жизненным установкам одни остались в 19 веке, а другие перепрыгнули в середину 21 века.

— Количественные исследования тех же трандсеттеров мы не проводили. Когда мы начинали исследовать, их было немного. Можно судить по количеству блогеров. Блоги и ЖЖ (Livejournal) — это среда, в которых трандсетеры и тусуются. Если учитывать, что сейчас блогов в России около 3,5 млн, из них регулярно их ведущих людей — примерно миллион. Это их ядро. Эта субкультура со своим специфическим типом отношения, она на базе ЖЖ возникла. Но эти люди в основном в Москве.

— Насколько провинция опаздывает от Москвы по социально-экономическому развитию?

— Провинцию нужно структурировать. Есть города первого уровня, как Екатеринбург или Новосибирск. Там отставание от Москвы примерно 1 год. Есть города второго уровня: Самара, Нижний Новгород. Там отставание от 2 до 5 лет. Есть города, типа Тулы, Волгограда, где отставание около 10 лет. Есть малые города, где люди до сих пор живут натуральным хозяйством. Денежный оборот там предельно мал. Выясняется, что самые богатые люди в малых городах — это пенсионеры, они получают гарантированные денежные поступления. А все остальные живут «охотой и собирательством».

Что характерно, у нас тренды распространяются из одного города, из Москвы. Даже Питер можно отнести к трандсетерским городам с большой натяжкой. А вот, например, в США несколько очагов активной жизни: Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Сан-Франциско. Это разные города и они распространяют разные тенденции. У нас все идет центробежно. В Москве основные тренды зарождаются или транслируются из Европы в Москву, и дальше из Москвы расходятся.

— Поразила одна из ваших реплик о том, что у российского среднего класса, даже у молодежи нет потребности выезда за границу. Когда в России начинались перемены, это называлось чуть ли не главной базовой ценностью человека, ради которой все это и устраивается.

— Мы провели четкое разграничение между яппи, кому это интересно, и альтернативным средним классом, у которого есть деньги, но им не нужен чужой мир, чужой контекст. В лучшем случае они поедут в Турцию или Египет, где все будут говорить по-русски. Это фактически перенесение под пальмы кусочка родины. А желание вникать в чужой контекст, смотреть, как другие люди живут, сопоставлять себя — это им неинтересно. Они представляют собой самодостаточный мир, им интересно съездить на охоту, на рыбалку, зачем ради этого ехать за границу, где это по-другому.

— Вы яппи сознательно дали такое определение, чтобы обозначить схожесть их образа жизни с американским?

— Да. Это самая вестернизированная часть нашего общества. Она — малый народ, корпоративные юноши и девушки. Они от основного российского культурного контекста очень оторваны. В России сложился такой стереотип о том, что средний класс ограничивается этими людьми. Потому что они за пределы МКАДа очень редко выезжают. Очень мало общаются с другими социальными слоями.

— Жизненные установки наших яппи схожи с американскими?

— Да. Это вообще примета современного глобального общества. В крупных городах — хабах возникает космополитичный молодежный класс, молодежная культура, которая одинакова для Гонконга, Шанхая, Токио, Лос-Анджелеса, Лондона, Сиднея. Москва чуть-чуть примыкает к этой космополитичной культуре, но не очень сильно. Причем в рамках Садового кольца и проходит активно эта вестернизация.

Но эти яппи очень активны. Это люди, которые определяют медийную политику, которые по ящику вещают, пишут очень много. Они создают стереотипы. Рекламщики, естественно из этой среды вышли. Поскольку они контролируют все медийное пространство, создается стереотип, что средний класс — это именно они, и что кроме нас никого нет. На самом деле есть огромный пласт людей с сопоставимыми доходами. Если в Москве взять квалифицированных рабочих, которые занимаются ремонтом квартир, они в месяц получают от 5 до 10 тысяч долларов. И по покупательной способности они сопоставимы с людьми, которые являются менеджерами среднего звена в западных корпорациях. Но у них абсолютно другой стиль жизни.

— А численно — вы видите, что класс яппи увеличивается? За семь жирных путинских лет он вырос?

— Тенденции, которые зарождаются в яппи-среде, очень медленно и с большим искажением, но все-таки в «большой народ» перетекают. Например, если в 90-е годы все в провинции поголовно «Адидас» носили, слушали блатную музыку, то представители этого среднего класса, альтернативного, сейчас все-таки, изменились. Но эти изменения происходят очень, очень медленно, и не всегда прямолинейно.

Все то же самое наблюдалось в дореволюционной России. Часть купечества начала интересоваться дворянской культурой, и стала походить на дворян в манере одежды, в поведении. Они начали отдавать своих детей в университеты, чего раньше не было. Наверное, в 19 веке также можно было эту группировку — яппи — выделить, небольшую, либералов так называемых, или членов партии кадетов, например. Но это какая-то неизменная величина для России — соотношение «малого» и «большого» народа. И тогда малый народ составлял максимум 10% населения, который был ориентирован на европейские ценности.

— Какие, конкретно, на ваш взгляд, тенденции, перетекают из Интернета, из подкласса трандсеттеров в среду среднего класса?

— Изначально мы просто взяли людей, у которых коэффициент влияния, скажем, на массу больше, френдов у них больше, постов больше, и комментариев они больше получают. Предположительно, эти люди обладают каким-то авторитетом в глазах своего окружения. Вот с ними мы проводили несколько разных вариантов исследований, он-лайн интервью делали, потом глубинные интервью тоже с ними проводили, и потом проанализировали их образ жизни, ценности. Получается, что они достаточно сильно отличаются, как от яппи, так и от альтернативного среднего класса. Это тоже такая субкультура, достаточно замкнутая на себя.

В любом обществе есть какая-то очень маленькая группа, которая задает вектор для всего остального общества, причем этот импульс, когда он доходит в широкие массы, он немножко искажается. В 90-е годы, на наш взгляд, трансляторами были пионеры корпоративной культуры. То есть, люди, которые начали ходить в костюмах, в галстуках, с ноутбуками, с первыми мобильными телефонами, для которых идеалом было съездить на уик-энд куда-нибудь в Париж, в Лондон, и потом всем об этом рассказать в офисе.

А когда в конце 90-х немного люди подустали от карьеры, и начались годы так называемой стабильности, появилась масса рабочих мест, где не особо нужно было напрягаться. 2 тысяч долларов в месяц получались — и хорошо, при этом можно было не проводить на работе по 12 часов, и заниматься каким-то образом собой. То есть, у тебя были какие-то минимальные средства для саморазвития, и при этом убивать себя на работе, и делать из себя такого корпоративного героя, перестало быть фетишем.

— Почему вы назвали вот этот средний класс альтернативным? То есть, вы считаете, что яппи — это нормальный средний класс?

— По большому счету, именно яппи в России стали альтернативной. А если использовать термины 19 века, то микст купечества и мещанства и является основным средним классом в России, и который со времен Островского претерпел очень незначительные изменения.

— На Западе есть какая-то аналогия вот этому альтернативному среднему классу или похожее что-то на него?

— Это российское «изобретение». В Западной Европе и в Америке таких людей нет. Может, только фермеры американские.

У них все же нет таких отношений между людьми, клановости. Когда продвижение осуществляется по жизни не за счет заслуг каких-то и личных качеств человека, а просто потому что он верен, предан, везде тебя кто-то прикроет и поддержит.

На самом деле, почему у нас такая путаница со стереотипами и понятиями? Дело в том, что еще в 90-е годы, когда начался переход в новое общество после развала Советского Союза, очень популярной была теория транзишен. Она и сейчас популярная, и согласно этой теории, постсоветское общество постепенно меняется. Якобы капиталистические отношения, международный маркетинг — все это людей воспитает, и все они, в конце концов, превратятся в таких добропорядочных представителей среднего класса западного образца. У нас же мнение таково, что не приходят эти транзишн, то есть, люди меняются очень мало, базовые структуры общества остаются неизменными.

Речь не только о России. Речь идет о всех обществах не западного типа. Это есть в Индии, в Бразилии, в Китае. Там имеются крошечные островки корпоративной культуры, сияющие стеклом и сталью небоскребы, а в них сидит какой-то процент местных людей с западным образом жизни и мышлением. А если ты выходишь за пределы этого района небоскребов, там начинается совершенно другая жизнь, где все клановое, все мафиозное, что со всеми обо всем нужно за деньги договариваться, любого чиновника нужно подкупать и коррумпировать.

— В вашем исследовании отмечено совершенно кардинальные различия в потреблении у этих двух групп. Потому что один и тот же доход, а ценности совершенно разные, отношение к жизни разное. У яппи, например, жидкокристаллическая панель является фетишем, она обязательно должна быть в их доме.

— Жидкокристаллические панели — это именно так. Но для альтернативного среднего класса это не абсолютно необходимая вещь — они считают, что дешевле купить телевизор с трубкой и смотреть его. Еще один водораздел — отношение к посудомоечной машине. Если для яппи это некий стиль жизни и средство, повышающее комфорт, то для альтернативного среднего класса это выброшенные деньги, поскольку жена может и руками помыть. И дешевле это получится.

— Вы говорите в исследовании, что рекламодатели ориентируются на яппи в рекламе. Если класс настолько малочисленный, почему они к нему апеллируют? Вот в 90-е они обращались к Лене Голубкову, и это выглядело более разумным.

— Источник рекламы был другой. То есть они-то понимали, к кому обращаются, и как обращаться нужно, отсюда и успех МММ. А большинство современной рекламы — все это по заказу международных корпораций, они руководствуются теорией транзишн, что другого среднего класса, кроме этих корпоративных людей, нет. То есть теория их не предусматривает, что могут быть другие.

— Они деньги на ветер выкидывают?

— Они стремятся сделать одно, получается совершенно другое, и зачастую это тоже могут быть не деньги на ветер, а достаточно успешным обращением. Вот есть такая марка сигарет «Винстон», она занимает 10 процентов всего сигаретного рынка России. Соответственно, компания ДжиТиАй, владелец этого сигаретного бренда, когда строит стратегию, в коммуникации делается упор на продвинутость, современность, западность и всякого рода имиджевые навороты: всякая там культура клаббинга и прочее. А люди выбирают эти сигареты по причине, что он простой, честный и без всяких имиджевых заморочек. Все, во что вкладывается компания, во все эти маркетинговые ходы — люди просто этого не видят. Они считывают его по-своему, что это народный бренд, и нас никто не обманывает, никто ничего не накручивает, мы купим честные сигареты за честные деньги.

Таких примеров достаточно много можно привести: из автомобильной категории, например. Там тоже «Мерседесы», БМВ всячески изощряются и какие-то нюансы имиджевых своих коммуникаций шлифуют, а в народе эти марки популярны, потому что они признак силы и авторитета. Кстати у альтернативного среднего класса, нижней его части, такая большая любовь к машине «Хендай» по той же причине происходит, что и к сигаретам «Винстон». Они воспринимаются как простые и честные, хорошее соотношение цена-качество. При этом нет лишних имиджевых заморочек. Если денег побольше у человека — то «Фольксваген» это честная машина с хорошим соотношением цена-качество. И при этом они мечтают о «Мерседесе» и БМВ — это символы крутизны 90-х годов, в общем «черный бумер».

— Еще интересно отношение к продуктам. Я так понимаю, вы выделяете среди продуктов-фетишей мясо и водку.

— Да, за мясо готовы люди переплачивать, это отзвук голодных прошлых лет. А водка — это один из примеров продуктов, за которые альтернативный средний класс не согласен переплачивать. То есть они понимают, что это деньги, которые рационально потрачены. Если, например, водка дороже 250 рублей, они считают, что это деньги, выброшенные на ветер. «Путинка» — самая популярная водка у них, хотя многие могут позволить себе покупать «Кауфман».

— Кризис наверняка очень сильно изменит конфигурацию среднего класса?

— На самом деле альтернативный средний класс пережил несколько таких кризисов — раскулачивания, 1991 год, 1998-й. У них же все по функционалу строится. Будут пить водку не за 180 рублей, а за 120. Они как тараканы — выживают в любых ситуациях. Если взять историю с отменой НЭПа, то те, кого не посадили или посадили на не очень большие сроки, стали администраторами, чиновниками. Затем начали создавать теневую экономику.

Вот яппи придется хуже, поскольку за эти восемь жирных путинских лет они привыкли жить комфортно. И для них ужимание станет болезненным, поскольку придется отказываться, по крайней мере временно, от многих внешних атрибутов. Для них внешняя атрибутика очень важна: машины, одежда, часы, путешествия. Для яппи важно, как он на людях выглядит. Представителю альтернативного среднего класса важно, как он выглядит в глазах нескольких уважаемых людей, своей референтной группы.

«Семья: ролевая модель

В ролевой модели, которая принята среди альтернативного среднего класса, можно увидеть достаточно четкое разделение на два этапа:

Жизнь как детство: отсутствие какой-либо ответственности, разгильдяйство, прожигание жизни. Нехватка денег в этот период часто не воспринимается как нечто тяжелое.

Жизнь кормильца: с женитьбой, а тем более — с рождением детей, период «детства», как правило, заканчивается, и возникает необходимость «тянуть лямку», обеспечивая жену и детей деньгами.

Семья, как мотиватор к зарабатыванию денег и увеличению благосостояния, хоть и не уникальна (такой сценарий поведения встречается и в других сегментах), но гораздо ярче выражена в сегменте «альтернативного среднего класса», и является одной из базовых ценностей.

Роль семьи в жизни яппи и альтернативного среднего класса существенно различается:

Яппи: Жена воспринимается как полноправный партнер, вместе с ней можно решать финансовые вопросы и обсуждать насущные дела. Как правило, жена работает, если не ухаживает за маленьким ребенком. В целом, семья важна для яппи, однако это просто одна из сфер реализации, которую можно в чем-то сравнить с работой. Часть респондентов старше 25 лет откладывает заведение детей на более поздний срок.

Альтернативный средний класс: В целом, отношение к семье более позитивное, чем у яппи, и ценность семьи выражена сильнее: «семья это то, ради чего стоит жить». Роль женщины оценивается с точки зрения консервативных гендерных стереотипов: жена должна заниматься домом (домохозяка) и детьми, и не претендовать на участие в мужских делах и принятии решений. Речь о равноправном партнерстве не идет».

— Неожиданным выглядит отношение альтернативного среднего класса, точнее мужской его части, к женщинам. Женщины воспринимаются тоже как некий функционал — на уровне посудомоечной машины.

— А тут все до сих пор по домострою — почти ничего не изменилось в гендерных отношениях. Аналог — купеческая семья конца 19 века, очень похожие отношения. Место жены — это кухня. Но при этом бывает часто, что если вдруг супруг умирает или еще что-то с ним случается, садится в тюрьму, например, то женщины его бизнес возглавляют и достаточно успешно это делают. Но это и раньше тоже традиционно в русской культуре было — вспомните горьковскую Вассу Железнову. То есть как делового партнера женщину воспринимают, если она после мужа это дело начала. Но в традиционных семьях — это дети, кухня, и все.

— Власть нашу как воспринимает средний класс — чьи интересы она отражает?

— В этом смысле Медведев — это яппи, а Путин — промежуточный вариант между яппи и альтернативным средним классом. Он человек из рабочей семьи, при этом попал в государственные структуры, видел более-менее, как живет Европа. Это такой гибридно-промежуточный тип, собственно говоря, почему его нормально воспринимают и те, и другие. Для альтернативного среднего класса это некий идеал правителя: мочить в сортире и прочее. А для яппи — это человек, который создает главное для яппи: потребительскую среду, где ты можешь потреблять неограниченно.

И единственное, что объединяет не только две основные страты среднего класса, но и все четыре — это аполитичность. Аполитичность скрепляет наше общество в некое подобие монолита.

«Потребительское поведение: итоги

Альтернативный средний класс:

Антропоморфность маркетингового сознания. В вещах и брендах ценят то же, что и в людях, а именно целостность, понятность, надежность.

Опыт и мнение референтной группы — главный критерий оценки товаров.

Цена/Качество.

«Сильные» и «честные» марки: Путинка, Winston, Sony (в категории ТВ) и Hyundai. Без непонятных имиджевых заморочек.

Яппи:

Символьное маркетинговое сознание. Понимание и готовность переплачивать за имидж, статус и т.д.

Готовность играть в коммуникационные игры.

Покупка статусных товаров бытовой электроники: плазменная панель, Full HD.

Выражение себя через потребление.

Медиа: понятно и просто:

Медиапредпочтения альтернативного среднего класса, можно охарактеризовать следующим образом:

Телевидение: Традиционные мужские передачи, Новости, Спорт. Несколько реже — научно-популярные исторические передачи. Еще реже — передачи, посвященные криминалу.

Фильмы: отечественные, зачастую про войну, старые советские фильмы. Патриотизм. Западные фильмы чаще называют молодые респонденты.

Пресса: не читают. Только газеты объявлений, в которых они дают рекламу, либо ищут клиентов или поставщиков по бизнесу.

Музыка и радио: интересно то, что музыка не обязательно должна быть «шансоном» и «блатняком». Музыка должна быть понятной, отражать жизнь человека, показывать точки соприкосновения с жизненным опытом респондента. При этом лидируют шансон (Михаил Круг) и рэп (Каста, Кровосток — чаще у молодых респондентов). Старый русский рок также востребован, но в основном респондентами старшего возраста (27 и старше). «Радио Шансон» слушают многие, однако есть точка зрения, что сейчас оно опопсело. «Наше радио» — слушают те, кому ближе к 30.

Несмотря на разницу в медиапредпочтениях, у яппи и альтернативного среднего класса есть одна общая черта: пользователи платного ТВ, для того чтобы отвлечься и расслабиться, смотрят каналы Discovery и Animal Planet».

*Цитаты из исследования IPSOS «Потребительское поведение. Альтернативный средний класс»

Источник: Блог Толкователя