В эти дни, по сообщениям прессы и телевидения, проводится Всероссийская перепись населения. Вопрос о том, участвовать или не участвовать в переписи, сейчас усиленно пытаются политизировать — но меня интересует другое. Меня интересует вопрос — а что это вообще такое? Или, если короче: а проводится ли вообще в Российской Федерации перепись населения? Или мы сейчас имеем дело с какой-то грандиозной аферой?
Дело в том, что некоторое представление о том, как организовывать массовые социологические опросы, у меня имеется. Во-первых, соответствующее образование — факультет психологии МГУ, специальность — социальная психология. Во-вторых, имеется большой, почти 20-летний опыт участия и организации этих самых соцопросов, на самых разных уровнях: для коммерческих структур, для проектов Мирового банка, наконец, последние 10 лет для политической диагностики ситуации в различных российских — и не только — городах и регионах.
На свой опыт организации опросов в качестве политтехнолога хотел бы обратить особое внимание — поскольку именно при проведении выборных кампаний точность и, как говорят социологи, «валидность» получаемых социологических данных бывает особенно важна. Тут почти как у саперов: кампании быстротечны, если ошибся в диагностике народных настроений, «не так» опросил — значит, составляешь неправильную стратегию пиара, не на те «болевые точки» нажимаешь. И, как неизбежное следствие, твой кандидат проигрывает. Проводить опросы «от балды» мы просто не можем себе позволить — это непозволительная роскошь; для политтехнолога уж лучше не иметь вообще никаких данных о настроениях, чем иметь неправильные.
Посмотрим теперь на ситуацию с переписью. Скандалы, как известно, сопровождают Перепись-2010 уже несколько лет, с момента появления идеи. Сначала ее запланировали еще в «тучные» нефтяные годы, потом, когда грянул кризис, правительство решило бы от нее отказаться — мол, денег нет. В знак протеста ушел в отставку тогдашний глава Госкомстата Владимир Соколин, который считал, что без переписи — никак. Отставку Соколина приняли, однако через некоторое время перепись решили все-таки провести, вроде бы как кризис оказался не таким тяжелым, и деньги Владимир Путин наскреб.
И вот перепись проводят — но как? Судя по всему, деньги хоть и собрали но как-то не очень. Озвучена зарплата переписчиков — 5000 рублей за 12 дней работы, каждому надо опросить 400 человек. Неудивительно, что набрать желающих на такую работу не удалось, и потому к участию в переписи массово привлекают студентов, в одной Москве «напрягли» с полсотни ВУЗов, в буквальном смысле заставили «переписывать» население чуть не 30 тысяч студентов, многие из которых вообще ни сном, ни духом не имеют отношения ни к социологии, ни вообще к гуманитарным наукам (например, студенты МИФИ). Студентам «засчитывают» участие в переписи как практику, причем все жестко: участвуешь — получаешь зачет по практике, не участвуешь — зачет не получаешь, а это — вплоть до исключения.
Ситуация до боли знакома: государство поручило одному из своих ведомств некое большое дело, но деньгами это поручение подкрепило в явно недостаточном объеме. Что делать — государство у нас жадное. Ведомство в итоге пытается компенсировать явную нехватку денег административным давлением.
Давайте подсчитаем: 400 анкет («переписных листов») за 5 тысяч рублей — это около 13 рублей за анкету. Если бы мы могли нанимать людей для опросов по таким расценкам — то, ей-Богу, существенно экономили бы бюджеты. Однако я, к примеру, даже в небольших городах, где зарплаты невелики, плачу за анкету рублей по 40, минимум. Если же речь идет о мегаполисах, таких как Москва, Петербург или Екатеринбург, то тут и 70 рублей за анкету может быть мало.
И, замечу, платим эти деньги мы обычно за анкету-«пятиминутку», реально небольшую, а не за «простыню» навроде листа переписи! Может быть, мы все — дураки? Мы бросаем деньги на ветер? Частные коммерческие структуры зачем-то платят в 3-7 раз больше, чем госструктура, не нонсенс ли?
Причин тут несколько. Первая очевидна: нам, во-первых, элементарно нужны анкетеры. Объяви мы цену в 13 рублей за анкету, мы бы просто не нашли желающих работать. Положим, эту проблему Госкомстат решает за счет принуждения: «в бой идут» работники органов статистики (которым в случае отказа грозят увольнением) и студенты (которым грозят отчислением)…
Если бы Госкомстату было поручено силами населения прокопать большую траншею шириной метр и глубиной 2 метра от границы до границы, то, возможно, такой метод и сработал бы. Однако, увы, сбор социологических сведений с населения — работа куда более тонкая. Мы не привлекаем к анкетированию «бюджетников» (хотя иной раз могли бы) не из человеколюбия, а по более прозаической причине: если анкетер не заинтересован — он будет «рисовать». «Нарисовать анкету» на сленге социологов означает заполнить ее самому, «от балды», никого при этом не опрашивая на самом деле. Просто «чтоб отвязались». А зачем нам нужны «придуманные» данные? Заполнять анкеты самостоятельно мы и сами можем, нам для этого помощники не нужны.
Второй момент: студентам поручено «переписать» по 400 человек каждому. С точки зрения практика это — нонсенс, и тут уже дело не только в деньгах.
Тут все дело в том, что работа анкетера — вовсе не такая легкая, как кажется на первый взгляд. Причина не только в физических нагрузках (хотя и тут есть проблемы: постоянно на ногах, по лестницам, по улицам между домами в любую погоду, не везде есть или работает лифт и так далее). Это тяжелая работа, прежде всего, психологически. Уверяю, далеко не каждый из нас в состоянии вынести необходимость пообщаться за короткий срок с четырьмя сотнями незнакомых людей. Тут ведь надо войти в контакт, удержать внимание, поддерживать контакт, выйти из контакта. Все четыре действия вовсе не так просты, везде есть свои «капканы», все требует затрат нервной энергии. Кто не верит — может попробовать сам; очень многие мои интервьюеры, пообщавшись за день даже с десятком человек (и получив еще столько же «отлупов») чувствуют себя буквально как выжатый лимон.
Безусловно, есть уникумы, «гении общения», которым и с сотней незнакомцев переговорить о чем угодно за пару часов не сложно. Однако таких не так много, любой из них — находка для социолога. А есть люди, для которых и пара незнакомцев — пытка!
Но Госкомстат (ГКС), надавив на ВУЗы, гребет студентов в «интервьюеры» под одну гребенку, тысячами! Что сделает студент-«технарь», если его заставляют собрать 400 «переписных листов», а он уже после двух-трех чувствует себя реально плохо? Даже если, допустим, 5000 рублей ему нужны, и хорошим отношением своего куратора он дорожит? Правильно — он станет «рисовать».
Третий вопрос: орды студентов кидают на опросы — спрашивается, кто будет следить за их работой? Специалисты ГКС? Да они их не видели никогда в жизни! Можно предположить, что кто-то из ГКС станет ходить по квартирам и «проверять» студентов. Но, во-первых, крайне сомнительно, что кто-то ему за это будет платить, а во-вторых — зачем рядовому сотруднику это нужно? Выявленный брак надо будет «пере-переписывать», а кто это будет делать, если бюджета нет?
Другими словами: если специально не готовить, не отбирать интервьюеров, если платить им гроши, полагаться на «голый» админресурс, не отрабатывать взаимодействие «кураторов» процесса и анкетеров, то переписные листы неизбежно будут массово фальсифицироваться. Это, повторюсь, не траншея 1х2 метра, про которую хотя всегда можно сказать — вырыта она или нет. Моя оценка: при таких начальных условиях, сфальсифицированы будут, как минимум, 50 процентов переписных листов. Так говорит мне мой опыт.
И ведь что самое страшное. Казалось бы, пусть анкеты 50 миллионов жителей России фальсифицированы, но 50 миллионов настоящие! Выкинем фальшивки, и у нас будет богатейший фактический материал: данные по каждому второму жителю России! Беда, однако, в том, что отделить-то не удастся. По какому критерию отделять? На самой анкете не написано: заполнял ее студент добросовестно на квартире у гражданина РФ или «ваял» у себя на кухне, каждый раз представляя себе собственных сограждан в меру своей испорченности.
То есть дело не в том, что вместо цельного бочонка меда мы получим «всего» лишь половину. Нет, в итоге мы получим полбочонка меда, смешанного с двумя ведрами денатурата. Фальсифицированные анкеты вперемешку с настоящими, а это знает любой социолог с первого курса, куда хуже, чем вдвое или втрое меньшее, чем нужно, количество анкет. По малому количеству подлинных анкет еще можно сделать хотя бы самые общие выводы, а вот фальшивки, допущенные в «общую кучу», автоматом делают всю работу бессмысленной.
Что же мы в итоге получаем? Неужели Госкомстат сегодня собирает заведомо известную фальшивую информацию?
У меня есть только одна «спасительная» версия. В конце-концов, ведь результаты той же переписи в широком доступе — это обобщающие таблицы. А таблицы можно получить не только из обработки миллионов «переписных листов».
Моя версия такова. Силами своих наемных «рабов» Госкомстат наберет 100 миллионов «переписных листов», отчитается об освоении бюджетных средств, соберет эти горы бумаги «для отчетности», а параллельно в эти же дни контора типа ВЦИОМа проведет по тому же шаблону опрос 2000 респондентов, за нормальные, естественно, деньги, силами профессиональных анкетеров с большим опытом. Данные этого опроса в обобщенном виде и будут представлены, как данные переписи…
После всех этих правок «данные Переписи» будут опубликованы. Подмены, естественно, никто не заметит, а независимо «пересчитывать» 100 миллионов подписных листов, проверяя Госкомстат, никому, само собой, и в голову не придет. Да и у кого есть на это ресурсы и кто это позволит?
Так что, Госкомстату нужно всего лишь добиться какого-никакого правдоподобия.
А общий вывод прост: проводить перепись в стране с таким политическим устройством, как нынешняя Россия — полная глупость. Всё слишком легко и неизбежно фальсифицируется.
Источник