Под мужским именем, в женском обличье

После того как кубанский предприниматель Сергей Зиринов был арестован весной 2013 года волна слухов, сплетен и самых нелепых домыслов захлестнула не только «желтую» прессу, но и, к сожалению, попавшие во время уголовного расследования в разряд бульварных, еще совсем недавно «качественные» СМИ. В их числе, как это ни странно, оказался и вполне респектабельный «Коммерсантъ».

На волне истерии

Если уважающие себя издания старались воздерживаться от категоричных оценок и суждений, следуя закону о СМИ, то «желтая пресса» не гнушалась ничем, наперебой состязаясь перед правоохранителями в нагнетании криминальных кошмаров. С легкой руки подрядчиков, отрабатывающих «социальный заказ», Зиринова стали именовать «крестным отцом», «главой армянской мафии», «теневым хозяином Анапы».

Его бизнес-империя в одночасье стала «мафиозным спрутом», опутавшим не только черноморское побережье, но и протянувшим свои щупальца вплоть до Верховного Суда России. Перед началом судебного процесса в Ростове, до предела нагнетая истерию, изготовители «дела Зиринова» запустили слух о якобы тесных контактах предпринимателя с влиятельным криминальным авторитетом Дедом Хасаном.

Пользуясь тем, что Сергей Зиринов находился в это время под стражей и не мог обратиться с судебными исками о защите чести и достоинства, в условиях полной безнаказанности, гарантированной со стороны обвинения, «желтая» пресса продолжала упражняться в своих измышлениях. Оголтелая информационная кампания, построенная на слухах и домыслах, так и не дала за два с половиной года ни одного реального доказательства о связях Сергея Зиринова с криминальными авторитетами. И, тем не менее, на страницах «Ъ» к первой же публикации о суде в Ростове был подвёрстан кричащий заголовок: «Хорошо, что дедушка Хасан помог…» И, чтобы у читателя не оставалось сомнений, дальше шло уточнение: «Теневого хозяина Анапы судят за бандитизм».

Адвокат Анна Ставицкая, больше года изучавшая «дело Зиринова», в итоге пришла к выводу: ее подзащитный невиновен, а фабрикация уголовного дела в отношении успешного предпринимателя преследовала единственную цель – «отжать» у него высокодоходный бизнес. Почему же Олега Горяева, пишущего для «Ъ», с самого начала позиция защиты была малоинтересной?

Кому и чем «помог» дед Хасан?

Трудно сказать, что послужило причиной – малоопытность судебного репортера или желание «блеснуть», но в итоге он с первой же публикации по «делу Зиринова» принял сторону обвинения, и до сих пор никто из адвокатов не вызвал никакого интереса с его стороны. Дед Хасан оказался едва ли не главным фигурантом первого репортажа, хотя никакого отношения к материалам дела покойный «вор в законе», естественно, не имел.

Заявляя суду о том, что Зиринов был связан с Дедом Хасаном, пострадавший Николай Нестеренко так и не смог указать источник этой «информации». Он удивлялся, почему у кого-то возникают сомнения, «все об этом знают», и «в интернете всё написано». На наводящий вопрос прокурора: «Может, вам об этом кто-то говорил?» – сообразительный атаман откликнулся сразу: «Намёк понял», – и, не замечая того, что в зале над ним смеются, тут же доложил, что сам Зиринов рассказывал ему о своих связях со знаменитым «вором в законе».

«Если бы это сделал не я, сделали бы другие, хорошо, что дедушка Хасан помог», — якобы так именно ответил Сергей Зиринов пострадавшему во время покушения казачьему активисту Николаю Нестеренко. И эта фраза, ничем не подкрепленная на суде, была вынесена автором в газетный заголовок. Зачем и с какой целью?

Сам Зиринов категорически опроверг в суде эти домыслы, пояснив, что узнал о существовании Деда Хасана тоже из интернета. Если предположить, что он не был в тот момент искренен, то это означало бы, что «теневой хозяин Анапы» сам подписал себе смертный приговор. В уголовном мире такая «несознанка» осуждается, и, как бы громко это ни звучало, Зиринов отвечает теперь за правдивость своих показаний в суде собственной жизнью.

Почему пострадавший Николай Нестеренко решил, что покушение на него организовал именно Зиринов? «А больше некому!» – таким был его ответ на вопрос прокурора. И журналист «Ъ» охотно верит и вторит старому больному человеку. Ему было как-то недосуг обратиться к материалам самого первого допроса кошевого атамана через несколько дней после покушения, когда тот честно говорил следователю, что «не знает о том, кто может стоять за этим преступлением».

В распоряжении адвокатов было много материалов, которые помогли бы газете представить картину анапских событий с разных сторон. Но, как видно, накатавшая эту статью под мужским именем девушка просто решила «Коммерсант» ожелтить – так рассудила Анна Ставицкая, представлявшая сторону защиты на первом этапе суда. И это было печально, учитывая былую славу авторитетного и влиятельного издания. «Никакой аналитики и объективности, — поражалась Анна Ставицкая. – Главное — Дед Хасан! Жаль, что на такие глупости ведётся уважаемое издание…»

До того, как она была выведена из процесса, ее сторонники сожалели, что время качественных журналистских расследований прошло, и настоящих профессионалов в этой среде почти не осталось. Тех, кто умеет с разных сторон подать информацию и подтолкнуть читателя к размышлениям. Как, впрочем, и тех, кто умеет подать факты, не путая их со слухами.

«Олег Горяев», присутствуя на суде в женском обличье корреспондента Юлии Шевченко (реальный автор репортажей из зала суда), сообщал со слов Нестеренко, что познакомились они с Зириновым в лихие 90-е годы, когда у молодого предпринимателя «возникли проблемы с чеченцами», и он обратился, де, к атаману за поддержкой. Даже если предположить, что так оно и было, почему бы судебному репортеру не задаться вопросом: кто же в таком случае реальный «хозяин Анапы», как не сам Нестеренко, который легко забивал «стрелку» в те годы? Можно было бы задаться и другим вопросом: а был ли «стрелочник»? И оказалось бы, что «в лихие 90-е годы» Сергей Зиринов учился в Кубанском университете, и никакого бизнеса, представлявшего хотя бы какой-то интерес для «чеченцев», у него просто не было.

Начиная свою серию публикаций о «теневом хозяине Анапы», словоохотливый автор сообщал, что «потерпевшие заявили иски к подсудимому Зиринову, который свою вину не признаёт, на сумму свыше 4 млрд рублей». Грезились фантастические масштабы криминального разгула в Анапе. На самом деле шестеро потерпевших и родственников погибших за причинённые им физические и моральные страдания заявили общую сумму компенсаций свыше трёх миллиардов рублей – в среднем по 600 миллионов на каждого. Где-то на миллиард меньше заявленного газетой.

Судебному репортеру «Ъ» можно было бы и тут задаться резонным вопросом: а чем же вызваны заявленные суммы компенсаций? На что рассчитывали адвокаты потерпевших, зная, что в среднем по стране сумма выплат в таких случаях по судебным решениям и приговорам составляет всего лишь 300 тысяч рублей? Может, для того и заявлена такая сумма компенсаций, чтобы помочь силовикам отобрать у Зиринова самые лакомые и ценные активы? Адвокаты располагали в том числе и такими сведениями, но усидчивого репортера из «Ъ», приходившего в суд на каждое заседание, это не интересовало.

Загадочная улыбка «киллера»

В конце октября в репортаже «Суду показали оружие» Олег Горяев обратился к показаниям главного свидетеля обвинения по делу Сергея Зиринова. Рассказ прокурора иллюстрировался фотографиями, изъятыми из компьютера «стрелка». Фотоальбом включал снимки Дмитрия Сапожникова, сделанные во Франции, а также в кругу семьи Сергея Зиринова. В газетном тексте есть любопытная фраза: «Во время показа фотоальбома и пояснений прокурора Сапожников лишь молча улыбался…»

Чему же улыбался главный свидетель, он же киллер (по версии следствия)? Судя по протоколу судебного заседания, накануне в суд поступило ходатайство от его адвоката, в котором указывалось о пытках в отношении его подзащитного и других нарушениях прав этого свидетеля. Например, говорилось о том, что следователи дали Сапожникову адвоката по назначению — Виктора Бурцева, который раньше работал в следственных органах, а теперь он учит «киллера», что ему нужно говорить на суде.

Теперь что касается фотографий, о которых так подробно рассказывал судебный репортер «Ъ». Защита приложила к ходатайству сделанную во время следственных действий фотографию из нового паспорта Дмитрия Сапожникова (как известно, свидетель на момент ареста жил по паспорту Шолохова и после ареста ему был оформлен законный паспорт). Фотография указывала на наличие следов от пыток.

Лицо у Сапожникова выглядело опухшим, явно были видны гематомы левого и правого глаза, ссадины на щеках и шее. На фотографии в новом паспорте на имя Сапожникова, который «киллеру» сделали уже в СИЗО, наглядно видно, как его там содержали, и как выбивали из него нужные показания. Под обоими глазами – синяки; скулы и шея в кровоподтеках. Адвокаты просили суд обратить особое внимание на эти обстоятельства. И остаётся только гадать, каким образом всё это оказалось вне поля зрения очаровательной девушки из «Ъ», приходившей в тот день в зал суда.

Ничего, кроме полуправды

«Вас тут не обижают?» — так был озаглавлен в «Ъ» один из последних репортажей с судебного заседания в Ростове, где шел допрос еще одной потерпевшей по делу Сергея Зиринова. Как следует из показаний госпожи Мченской, в 2001 году началась судебная тяжба из-за магазина в Новороссийске, который хотел выкупить ее муж Салман Набиев у семьи Петросян. По ее словам, ситуация в корне изменилась, когда интересы семьи Петросян в суде начал представлять адвокат, связанный якобы с Сергеем Зириновым.

Из ее показаний следует, что во время переговоров Сергей Зиринов будто бы настоятельно рекомендовал ее мужу прекратить судебный спор и покинуть Новороссийск, пригрозив в противном случае убийством. «За два месяца до убийства к мужу пришел какой-то человек и предупредил, что его хочет убить влиятельный армянин из Анапы, а 17 декабря Салман был застрелен во дворе дома, где мы проживали», — рассказала потерпевшая. А потом она якобы видела, как к ним в магазин заявился солидного вида мужчина, который вёл себя по-хозяйски, и позже по фотографиям она узнала, что это был Зиринов.

После выступления потерпевшей, пишет далее репортер «Ъ», защита подсудимых обратилась к суду с ходатайством зачитать присяжным отрывки из ее допроса, проведенного в 2005 году во время первого расследования дела об убийстве Салмана Набиева. Гособвинение не возражало и попросило зачитать стенограмму этого допроса полностью. Суд удовлетворил ходатайство. Как следует из документа, пишет «Ъ», в 2005 году Людмила Мченская сказала следователю, что «очень опасается за свою жизнь и жизнь своего ребенка, и что у ее супруга не было врагов».

А что же происходило в действительности в зале суда в тот день, и о чем решил умолчать корреспондент «Ъ»? «Никаких угроз ни от кого никогда не поступало», — зачитывал адвокат Роман Карпинский рассказ Людмилы Мченской в протоколе 2005 года. Был зачитан еще один протокол ее допроса от 19 июля 2005 года. Она рассказывает там о некоем Андрее Космаче. После убийства ее мужа он пришел в магазин «Товары для детей» и заявил сотрудникам магазина: «Теперь я здесь хозяин».

Если допустить, что судебного репортера в этот момент в зале суда случайно не оказалось, то где он брал в таком случае фразы для своего репортажа? После чтения протоколов у Людмилы Мченской спросили: почему она в ходе двух допросов 10 лет назад сообщила следователю, что никаких угроз Набиеву не поступало, а здесь на суде стала утверждать, что угрозы поступали от Сергея Зиринова? Конкретных ответов от потерпевшей адвокат обвиняемого Роман Карпинский так и не получил.

После того, как допрос вдовы был окончен, суд приступил к допросу сестры Набиева, предпринимательницы Натальи Ботевой. Ее история почти дословно повторяла рассказ Людмилы Мченской. И тем не менее при допросе сторона защиты выяснила, что в 2003 году — более чем за год до убийства брата — именно она стала единственным владельцем спорного магазина.

За три года до своего убийства Набиев продал магазин некоему Метёлкину, а уже тот спустя полтора года продал его Ботевой. На вопрос защиты, для чего убивать человека, уже не имевшего юридического отношения к злополучному магазину, сестра погибшего стала говорить о каких-то жалобах и тяжбах, которые мог бы инициировать Салман Набиев. И, по ее словам, за это его могли убить. Но по закону жаловаться могли и наследники убитого. Так оно и было, кстати говоря: жена Набиева продолжала писать в Верховный суд вплоть до 2007 года, когда ей окончательно отказали во всех жалобах. И никто ей за эти жалобы не мстил.

— Зачем вообще было убивать Набиева, если уже было вынесено решение суда? – спросил адвокат Герман Антонов.

— Это вы у Зиринова спросите! — почему-то вместо потерпевшей с явным раздражением ответила прокурор Елена Барсукова, видя, как на глазах у всех рассыпается версия обвинения.

По этой версии, Набиева убили только потому, что он считался собственником магазина и не хотел его отдавать. Но на момент убийства Салман Набиев уже не являлся ни фактическим, ни юридическим собственником магазина. Это подтверждено документально, об этом же говорила на суде и сама потерпевшая. Таким образом, мотив для убийства, который вменяется подсудимому, теперь отпадает, по мнению адвоката Романа Карпинского.

Но ничего этого в последних репортажах на страницах «Ъ» нет, и можно только гадать, какая полуправда, выгодная для стороны обвинения, появится в газете до конца «громкого процесса».