Здесь в Хамовническом суде города Москвы, судья Виктор Данилкин оглашает приговор по самому известному в России судебному разбирательству с момента распада СССР. Справа от Данилкина коробке из стали и стекла — бывший миллиардер и нефтяной магнат Михаил Ходорковский и его партнер по бизнесу Платон Лебедев, перешептываются друг с другом и читают бумаги. Однако, несмотря на напряженность момента, манера оглашения просто ужасна. Судья Данилкин третий день читает приговор монотонным и все более ускоряющимся голосом.
Таково российское правосудие во плоти. Никакого красноречия, эффектных пауз и оборотов речи. Просто бледный испуганный человек в черной мантии читает текст с огромной скоростью. В понедельник Данилкин признал двух бизнесменов виновными в воровстве и отмывании денег. Критики утверждают, что процесс является политическим, и премьер-министр Владимир Путин мстит Ходорковскому за финансирование оппозиции.
Согласно закону, судья обязан огласить обстоятельства дела перед вынесением приговора. Неплохая мысль, думаете вы? Но после четырнадцатичасового монолога – почти полной копии обвинительного заключения – это начинает приедаться.
— «Вчера на протяжении всего дня он говорил все тише и тише. В какой-то момент показалось, что сейчас он замолчит и начнет читать про себя», — сказала Регина, одна из репортеров, присутствовавших в зале суда.
— «Все это разумеется фарс. Абсурдная пародия настоящего судебного процесса», — заявил адвокат Ходорковского Вадим Клювгант.
Во время оглашения приговора, я считал, Данилкин вдыхал каждые 12 секунд, и читал со скоростью минимум 250 слов или три листа в минуту. Он несся через текст, написанный плотным бюрократическим языком, изобилующим фигуральными выражениями и жаргоном.
Чтение производило убаюкивающий эффект. Один из одетых в черное судебных приставов с автоматом, сидевший рядом со скамьей подсудимых, закрыл глаза. Второй, в красном берете, ковырялся в носу и читал газету. Пятеро адвокатов обменивались шутками, уставившись в мониторы своих компьютеров.
На задних скамьях мать Михаила Ходорковского Марина Филипповна и отец Борис Моисеевич принесли на процесс фотографию сына Ходорковского – Павла с внучкой, которую Михаил никогда не видел. Позади родственников разместились около 25 журналистов. Одни читали книги, другие спали, кто-то лазил в интернете, обновляя свой блог, делая бессвязные заметки, переглядывались между собой. Скука.
Данилкин продолжал говорить. Как описать это? Темп, гипнотические перепады тембра голоса? Пономарь на литургии? Комментатор на собачьих бегах? Справа от него два прокурора в синей форме сидят за столом и смотрят в окна на кирпичную стену и дерево, покрытое ледяной коркой. Они требовали наказания в 14 лет лишения свободы. За ними сидит судебный пристав, ковыряющийся в носу антенной своей рации.
— «Я не слышу половины из того, что он говорит. А то, что я слышу, совершенно бессмысленно», — сказал отец Ходорковского.
— «Правосудие опозорило себя, он не может дождаться окончания всего этого», — добавила его мать.
Данилкин продолжает. Кажется, он ускорился еще больше. Теперь он словно аукционист на скотном рынке. Время от времени он вытирает рот платком. После трех часов он первый раз на секунду поднимает взгляд на скамью подсудимых. В 14:10 он резко замолкает. Обеденный перерыв. Ходорковский кивает мне и улыбается, пока мы выходим из зала. Обратно мне уже не хочется.
Источник: The Guardian/Mikhail Khodorkovsky awaits his fate as judge rambles on