Рождение и смерть Москвы-400

Обратный отсчет

Одновременно с активизацией работ по созданию атомной бомбы начался поиск территории для испытательного ядерного полигона. Требования к будущей «кузнице» ядерного щита предъявлялись очень строгие. После долгих поисков место для первого советского ядерного полигона нашли в Казахстане: голая степь и ближайший населенный пункт — город Семипалатинск — в 130-ти километрах.

В сентябре 1947 года разоренная войной страна начала строительство полигона для испытания сверхоружия. Суровая зима 1947-48 г.г. превратила работу строителей в каждодневный подвиг. Два года солдаты и офицеры жили в степи, в палатках и землянках. Даже умыться здесь было большой проблемой. А для того, чтобы не замерзнуть, люди жги уголь в ведрах. Жесткий график работ заставлял строителей работать на площадках в любую погоду днем и ночью. Поэтому случаи обморожения и ампутации пальцев на руках и ногах были здесь обычным делом.

Самыми напряженными для строителей стали летние месяцы 1949 года. На Опытном поле шли заключительные работы по строительству объектов (на одной из площадок построили даже станцию метрополитена), одновременно монтировались приборы и оборудование, которые должны были фиксировать последствия ядерного взрыва.

Руководство СССР прекрасно понимало, что люди не могут постоянно жить и работать в экстремальных условиях. Именно поэтому в шестидесяти километрах от полигона было решено построить что-то вроде академгородка.

Всего за два года, словно мираж в казахской степи, вырос город, который поражал своей непохожестью на все остальные города Советского Союза.

На самой площадке «М», так во всех секретных документах именовался город Курчатов, жизнь семей строителей и испытателей была в два-три раза лучше, чем в Москве. Людей круглый год обеспечивали всем необходимым и даже сверх того. И если в столице можно было простоять в очереди за колбасой весь день, то в Курчатове круглый год в свободной продаже были персики, апельсины, мандарины и даже чешское пиво.

Государственная тайна

У каждого научного сотрудника, работающего на полигоне, был чемоданчик для секретной литературы. В нем находились пронумерованные и прошнурованные тетради, в которые вносилось абсолютно все, начиная с результатов исследований и заканчивая ежедневными событиями на Опытном поле. Служба безопасности полигона строго следила за тем, чтобы эти правила никогда не нарушались. Контролировалось даже наличие записок в карманах, письменных столах и шкафах ученых.

Даже название городка, в котором жили испытатели ядерных зарядов, первые десять лет было зашифровано. Назывался он Москва-400. Это вносило определенную путаницу при общении с родственниками, которые пытались навестить своих близких в столице, даже не подозревая о том, что в действительности они находятся в трех тысячах километрах от Москвы.

С 1960 года город получил имя Семипалатинск-21. Появилось отделение связи, откуда можно было отправить телеграмму, позвонить домой… Но содержание всех телефонных разговоров контролировалось, а письма и телеграммы, попадая к адресату, имели штамп «проверено военной цензурой».

Первая советская атомная бомба (в секретных документах просто «изделие») должна была испытываться на площадке «Опытное поле». Это был участок степи площадью 300 квадратных километров, на котором были построены жилые дома, заводы, железнодорожные и автомобильные мосты и различные военные объекты. В различных секторах площадки «Ш», такая литера была присвоена Опытному полю, были установлены самолеты, танки, артиллерийские орудия, сельскохозяйственная техника и подопытные животные.

Первое испытание атомной бомбы было назначено на 7 часов утра 29-го августа 1949 года.

Вспоминает Людмила Логачева, одна из жителей «Москвы-400»:

— Накануне взрыва, заходя в магазин, можно было понять, что что-то такое происходит потому, что все банки снимались с витрин и выставлялись на пол. Телевизоры, радиоприемники… в общем, все, что бьется. Входишь в магазин, а все витрины пустые и закрыты щитами…

Три, два, один…

Наибольшую опасность для жизни человека представляет гамма-излучение. Но создать абсолютно безопасный защитный костюм от этого невидимого убийцы практически невозможно – весить он будет не одну сотню килограммов.

Поэтому способов защиты от гамма-излучения всего два: либо находиться как можно дальше от источника излучения, либо как можно быстрее покинуть зону заражения.

Вспоминает Владимир Гапчуков, — начальник буровых работ на одной из площадок полигона: «Иногда нам точки давали под ядерные испытания рядом с атомным озером – полтора-два километра, может немножко больше. После рабочего дня, летом особенно поехать некуда было. Мы частенько заглядывали на это атомное озеро, где можно было провести время, поймать рыбу. Там водились сазаны внушительных размеров, килограмма на два-три. Мы там не только купались, мы ночевали, не зная, что там самый высокий уровень радиоактивности. Многих ребят, с которыми я там работал, уже просто нет в живых».

Национальный ядерный центр

В 1991 году указом Президента республики Казахстан Нурсултана Назарбаева Семипалатинский полигон был закрыт для испытаний ядерного оружия. А в мае 1992 года на сохранившейся научной базе был создан Национальный ядерный центр республики Казахстан. Его задачами стали сохранение научного потенциала и исследования радиоэкологического состояния полигона.

Продукты ядерных распадов – чуждые природе радионуклиды. Их называют условно-вечными радионуклидами. Для того, чтобы оружейный плутоний исчез с лица земли, потребуется 245 тысяч лет.

Сегодня полигон никем не охраняется, и предприимчивые граждане наладили на зараженной территории доходный бизнес по сбору металлолома. Километры кабеля уже выкопаны из земли и сданы на пункты вторичного сырья.

Подобное невежество и жажда наживы оборачивается для экологии региона и здоровья местного населения настоящей катастрофой. Вскрывая зараженный грунт, добытчики цветного металла ухудшают и без того неблагоприятную радиационную обстановку на Семипалатинском полигоне.

Наша справка:

Атомное озеро «Чаган» появилось 15 января 1965 года, «в интересах народного хозяйства». В результате взрыва образовалась воронка глубиной 100 и диаметром 430 метров, которую заполнили водами реки Чаган. Даже спустя 40 лет после взрыва это самое зараженное место на Семипалатинском полигоне.

Не смотря на то, что полигон усиленно охранялся и постоянно патрулировался, местное население находило бреши в ограждении для того, чтобы провести на территорию скот для выпаса. Вспоминает Павел Кутилкин, один из тех, кто принимал участие в подготовке полигона к испытаниям: «Самое удивительное, что после испытаний изделия в скважине, после того как выброс породы на поверхность происходил, мы приезжали на работу, а на скважине уже пастух стоит. А что, место высокое, за отарой следить удобно.

Местное население о взрывах знало, о них всегда предупреждали заранее, но какое воздействие на организм человека радиация оказывает, никто из нас даже не догадывался.

Сейчас, через много лет, я вспоминаю о людях, с которыми мне приходилось работать на полигоне и могу только одно сказать — редкий народ может так себя вести в ТАКИХ условиях. Тогда мы работали, мы знали, что это нужно Родине, нужно Советскому Союзу. А сейчас Родина превращается для нас в мачеху!

Газета «Старая гвардия»