Премьера необычной театральной постановки прошла в Москве

Не смотря на сложную ситуацию с коронавирусом, московские театры все же работают, хоть и с жесткими ограничениями по числу зрителей и требованиями к самим площадкам. А раз так, то на сцену выходят и новые постановки.
Не смотря на сложную ситуацию с коронавирусом, московские театры все же работают, хоть и с жесткими ограничениями по числу зрителей и требованиями к самим площадкам. А раз так, то на сцену выходят и новые постановки. В минувший понедельник, десятого января, прошла одна из таких постановок, на которой нам довелось побывать.

Спектакль, а точнее, пока только первый акт из будущего полного спектакля, привлекает внимание своим необычным анонсом — речь идет о конном мюзикле. В видеоклипах, которые можно найти в качестве промо к постановке, актеры действительно работают верхом. Это в российской театральной работе, пожалуй, уникальный в своем роде проект (по крайней мере, нам еще не доводилось видеть ничего подобного). Актеры здесь не только играют на сцене и поют, но и демонстрируют навыки трюковой верховой езды, а также базовое владение клинками и умение стрелять из лука. Конечно, во всей красе все это можно будет увидеть в полной версии постановки, а пока была только демо-версия, как это можно называть, но и она была интересна.

В качестве литературного материала, который лег в основу этой постановки, использовано «Сказание о Берене и Лютиэн» Джона Рональда Руэла Толкина. Его книги легли в основу известной киносаги «Властелин Колец» режиссера Питера Джексона, а теперь нам представилась возможность увидеть интерпретацию его произведений российским постановщиком. Книги Толкина в России имеют немало поклонников, так что это скорее ожидаемо, чем удивительно, да и ставить спектакли по его произведениям российские любительские театры уже пытались, но в этот раз постановка вышла за рамки любительской работы.

Большая часть публики в зале была не из числа поклонников книг Толкина, многие из них и о самой этой книге узнали только из анонса к спектаклю. Тем интереснее было наблюдать, как раскрывающийся на сцене сюжет увлекает зрителей, которые все больше и больше начинают сопереживать искренней игре актеров. А она действительно выглядит искренней, настолько, что даже знаменитый Станиславский, пожалуй, воскликнул бы «Верю». Иногда эта погруженность в исполняемую на сцене роль может показаться чрезмерной и критики работы постановщика спектакля Ольги Рудской порой доходят до странных и абсурдных обвинений ее в том, что она «всерьез считает себя своим сценическим персонажем». Так и хочется возразить им – послушайте, но разве не так и должно быть, если верить той же системе Станиславского? Разве не должен актер вживаться в образ своего героя целиком и полностью, проживать его жизнь, его боль и радость, чтобы показать ее зрителю – настоящей, а не наигранной? Тут можно вспомнить об одном знаменитом актере начала двадцатого века, чья работа над образом также заходила очень далеко, но именно она сделала и его самого, и культовый фильм с его участием легендой. Бэла Лугоши – так звали этого актера. Он после съемок в фильме «Дракула» режиссера Тода Броунинга не только неоднократно давал интервью в образе своего персонажа, но и заявлял в этих интервью, что предпочитает спать в гробу, который кажется ему наилучшим ложем. Даже после смерти актер был похоронен в знаменитом плаще Дракулы – неотъемлемой части образа, который принес ему мировую славу и память потомков, а один из его коллег-актеров на похоронах в шутку предложил забить осиновый кол в грудь усопшего, чтобы тот не встал после смерти. В шутку ли? Или погруженность актера в образ действительно была столь убедительна, что те, кто знал его, были готовы поверить в то, что это больше чем просто образ на киноэкране? И разве не это является настоящей целью хорошего актера – суметь сделать так, чтобы тот, кто видит его со стороны, в самом деле, поверил, что он и есть тот самый Берен, Финрод или Дракула, чей образ актеру выпало воплотить на сцене?

Тем более погруженность и вовлеченность в образ имеет значение тогда, когда речь идет не о разовой съемке, а об игре на театральной сцене, где повторять одни и те же реплики и жесты придется раз за разом не только в ходе репетиций, но и во время показов. При этом нельзя допустить, чтобы зритель увидел в них хоть что-то наигранное и механическое, ведь тогда он не поверит происходящему на сцене.

И актерам под руководством Ольги Рудской, и ей самой удается достичь этого самого ощущения, когда хочется сказать – да, верю. Не важно, что часть исполняющих мужские роли – актрисы-женщины. Актер – это, по сути, профессия, не имеющая пола. Сценические и кинообразы вовсе не обязаны совпадать с паспортным полом актера. Ведь до сих пор лучшая Баба Яга на советском и российском киноэкране была сыграна Георгием Милляром. И то, что играл он хоть и сказочную, но все же пожилую женщину, никак не зависело от того, что за пределами сценической площадки актер этот мужчина. На сцене, в гриме, в образе это уже не имеет значение. Милляр так сыграл Бабу Ягу, что любят ее уже несколько поколений детей, которые вслед за своими родителями смотрят эти добрые и светлые сказки. А в Японии, например, есть целое театральное направление, где и мужские, и женские образы на сцене воплощают актеры одного пола. Вдохновила ли актеров «Сказания о Берене и Лютиэн» работа Милляра или японская театральная традиция, судить трудно, но результат превзошел все ожидания – на сцене равно мужественно и ярко смотрятся и актриса-женщина в образе Финрода, и актер-мужчина в образе его антагониста Саурона. И для зрителя, который видит спектакль, не важно, кто из них кто где-то там, за пределами сцены. Или – этой, особенной, театральной жизни, в которой оба они – герои рожденной пером гениального писателя легенды?

Не будем раскрывать всех секретов мюзикла и поворотов режиссерской работы — спойлеры не в моде. Но поделиться мнением можем — посмотреть этот спектакль, когда он выйдет на московской сцене в полной версии, однозначно стоит.