Ксения Собчак и Божена Рынска — это две стороны одной медали. Одна разве что на уши не встает, обижаясь, что ее не считают никем, кроме светской львицы, а другая очень гордится, что является светской львицей, будучи никем. Одна всячески подчеркивает, что является журналисткой и телеведущей, а никаким не персонажем гламурной хроники; другая — что она «дама из высшего общества», а вовсе не журналистка и телеведущая. Что характерно, не верят ни той, ни другой.
Во внешности Ксении есть что-то лошадиное, Божена смахивает на мышь. То есть первая, по народным поверьям, создана для работы, вторая — для любви; в реальности, как оно обычно бывает, все происходит наоборот: Ксения, помахивая хвостом, бродит неоседланная и неприпаханная, а маленькая мышка Божена неустанно сучит лапками на пяти работах, в перерывах из последних сил делая вид, что отдых от кутюр — ее единственное занятие.
При этом обе, что очевидно, мучаются от жесточайшего комплекса неполноценности: одной неуютно в «высшем свете» без денег, другой — вне «высшего света» без каких-либо профессиональных навыков. Обе дамы, бесспорно, умны, но обеих 99% сограждан сладострастно считает ужас какими дурами.
На первый взгляд, Ксении с Боженой надо бы всего лишь поменяться местами — и обе будут счастливы. Но жизнь, увы, это не роман Марка Твена «Принц и нищий», и такие перестановки в ней невозможны. Вот и беснуется Божена, и злобствует, и щерит маленькие острые зубки…
Но не в этом главное разочарование; основная беда — что «высшего света», откуда так рвется одна и в котором так жаждет остаться другая, не существует; это фикция, мираж. В России есть богатые люди, но нет, к сожалению, уважаемых людей. Ведь основа «высшего света» не количество «бабла», а незыблемость: разлитое в воздухе ощущение, что ЭТО есть сейчас, было вчера и будет завтра. Отсюда известная «скука» высшего света — ценная именно тем, что никто другой не в состоянии «поскучать» подобным образом.
Россия, как и всегда, представляет собой большую коммуналку на краю обрыва: здесь все топчутся друг на друге, никто не уверен в завтрашнем дне, все самозабвенно плюют друг другу в суп, надевают горшки с кашей на голову и в любой момент готовы перевернуть дом вверх дном, «кто был ничем тот станет всем».
Лошадка с мышкой топчутся на карнизе на самой верхотуре, просунув головы в окно и поглядывая на суетящихся обитателей домика свысока. Дыхание бездны под ними холодит им спины и то, что пониже; они стараются не замечать.
Жалко их.